Не утратило ли НАТО всякое значение?
НАТО принято считать наиболее успешным военно-политическим союзом в современной истории. Североатлантический альянс просуществовал дольше, чем практически все прочие, в него входят больше всего государств и, наконец, он сумел достигнуть своей основной цели (или своих основных целей), причем без единого выстрела. Когда закончилась Холодная война, он смог найти для себя новую задачу, начав осуществлять более широкий спектр миссий в области безопасности и играть скромную, но полезную роль в ходе войны в Афганистане. Надолго пережив распад Советского Союза, он опроверг реалистически выглядевшие прогнозы, согласно которым его дни (или, по крайней мере, годы) были сочтены.
Тем не менее, я разделяю мнению Уильяма Пфаффа (William Pfaff) о том, что НАТО, фактически, не имеет будущего.
Во-первых, экономические трудности, переживаемые Европой, заставляют ключевые страны НАТО (и в первую очередь Британию) проводить драконовское сокращение расходов на оборону. Между тем, европейские члены НАТО и без того тратят на оборону меньший процент от ВВП, чем Соединенные Штаты, причем у них удивительно плохо получается преобразовывать даже эти скромные суммы в военную мощь. Очередные сокращения означают, что Европа будет все менее способна вносить значимый вклад в миссии в других регионах — а это единственные серьезные задачи, которые, по-видимому, будет выполнять НАТО в дальнейшем.
Во-вторых, злосчастная афганская авантюра в долговременной перспективе отрицательно скажется на солидарности альянса. Если Соединенные Штаты и их союзники по МССБ не одержат очевидную и решительную победу (а подобная перспектива выглядит все менее вероятной), им не избежать длительного и ожесточенного поиска виноватых. Американские лидеры будут жаловаться на ограничения и условия, которые ставили некоторые из членов НАТО (а именно Германия), в то время как европейская общественность будет негодовать по поводу того, что Соединенные Штаты втянули их в войну, продолжавшуюся больше десяти лет. Между тем, на самом деле не так уж важно, на ком лежит вина за этот провал; важнее то, что теперь НАТО, если и начнет когда-нибудь новую подобную операцию, то вряд ли в ближайшее время. А, с учетом того, что сама Европа сейчас предположительно стабильна, что в ней прочно утвердилась демократия, и что Евросоюз продолжает ее умиротворять, какие еще серьезные задачи могут стоять перед НАТО?
Третью потенциальную проблему составляет Турция, которая считается полноправным членом НАТО с 1950 года. Хотя последние внешнеполитические инициативы Турции меня тревожат меньше, чем многих, у меня нет оснований сомневаться, что дипломатические пути Анкары расходятся с нашими по целому ряду ключевых вопросов. Соединенные Штаты, Британия, Франция и Германия упорно наращивают давление на Иран, в то время как Турция продолжает сближаться с Тегераном – как дипломатически, так и экономически. К тому же у Анкары нарастают противоречия с Вашингтоном по израильско-палестинскому вопросу, что может отрицательно сказаться на позиции американских конгрессменов. Рост исламофобии в Соединенных Штатах и Европе также может дополнительно усилить эти трения. Если учесть, что у Турции вторые по величине в НАТО вооруженные силы (после Соединенных Штатов) и что НАТО действует в основном по консенсусу, крупная ссора способна парализовать весь альянс в целом.
Таким образом, будущее НАТО как значимой международной силы выглядит неблестяще. Разумеется, существует стандартный ответ на подобные мрачные прогнозы – указать, что НАТО уже переживала кризисы (например, Суэцкий кризис), и напомнить, что она всегда с ними справлялась. Это так, однако следует учитывать контекст Холодной войны, во время которой у американских и европейских лидеров была очевидная причина сдерживаться.
Разумеется, так как НАТО символизирует трансатлантическую солидарность, ни один американский президент или европейский лидер не захочет, чтобы она обрушилась в его правление. Кроме того, есть все эти брюссельские бюрократы и европейские и американские атлантисты, для которых НАТО – это дело жизни. Поэтому, я не думаю, что альянс начнет терять членов и, тем более, что он распадется. Я буду даже несколько удивлен, если внешнеполитические элиты вообще признают, что у него есть серьезные проблемы.
Вместо этого НАТО просто будет постепенно терять всякое значение. Как я писал более десяти лет назад:
«. . .Атлантический альянс начинает напоминать уайльдовского Дориана Грея – чем он старше, тем более юным и полным жизни он выглядит – и тем более немощным становится. Вашингтонский договор может остаться в силе, могут продолжаться встречи на уровне министров, могут выходить серьезные и оптимистические коммюнике, брюссельские бюрократы могут обновлять сайт НАТО – короче говоря, вся поверхностная деятельность может сохраняться, при условии, что перед альянсом не будут ставить никаких иных задач. Опасность заключается в том, что НАТО может умереть, и никто этого не заметит. Причем труп мы обнаружим только в тот момент, когда нам потребуется, чтобы НАТО как-то отреагировала на происходящее».
Оглядываясь назад, должен признать, что я недооценил способность НАТО восстанавливаться. В частности, она пережила войну 1999 года в Косово и даже впервые в истории задействовала гарантии 5-й статьи Вашингтонского договора после 11 сентября. Правда, силы, которые члены НАТО направили в Афганистан, были в основном символическими, а основная тяжесть легла, как обычно, на плечи Соединенных Штатов. Впрочем, даже эти – весьма скромные – усилия для европейцев оказались чрезмерными, и вряд ли будут повторены. Континент, население которого сокращается и стареет и которому всерьез не грозит иностранное вторжение, вряд ли будет проявлять энтузиазм в отношении будущих авантюр в области государственного строительства. Также маловероятно, что он станет в будущем участвовать в попытках США создать коалицию, которая сможет уравновесить растущее влияние Китая.
Короче говоря, плохая новость состоит в том, что один из краеугольных камней международной безопасности, вероятно, в ближайшие годы разрушится. Впрочем, есть и хорошая новость — это мало что изменит.