Проблема 31
Невозможность проведения политических акций 31 числа каждого месяца в защиту соответствующей статьи Конституции о свободе митингов и демонстраций и одновременно нежелание властей всякий раз оправдываться за разгоны, так или иначе заставляют обе стороны вести очный или заочный диалог. Изначально Кремль сам инициировал диалог с отдельными участниками внесистемной оппозиции, пытаясь отделить более конструктивных, с точки зрения администрации президента, от совсем неприемлемых и разрешив одним проводить акции, а другим нет. Эта тактика провалилась. Теперь инициативу перехватывают общественные деятели и либеральные СМИ, которые де-факто взяли на себя посредническую функцию в диалоге оппозиции и власти.
Надо признать, что «проблема 31» давно уже перестала быть таковой только для внесистемной оппозиции, которой власти не позволяют проводить свои акции в защиту 31 статьи Конституции. «Проблема 31» обостряется и для Кремля, и для московских властей. Для первого – это постоянное давление со стороны западных СМИ, западных лидеров, причитающих о недопустимости ограничений политических свобод. Для Москвы – это постоянные обвинения в превышении милицией своих полномочий, постоянная нужда оправдываться и извиняться, убеждая, что если акция не санкционирована, то она незаконна. Создается впечатление, что от «проблемы 31» внутри власти устали все, в то время как для самой внесистемной оппозиции это даже своего рода благоприятная ситуация, так как в неудобном положении оказывается именно власть, а не участники акций.
В итоге Кремль заинтересован в том, чтобы постоянных столкновений между оппозицией и правоохранительными органами не было. Тогда в Кремле сначала решили попробовать расколоть оппозицию, побудив хотя бы часть ее сторонников фактически признать за властью право разрешать митинги по политическим, а не по правовым основаниям (а не просто принимать уведомления о проведении массовых мероприятий, как предусмотрено законом). Сопредседатель движения «Солидарность» Борис Немцов в интервью «Эхо Москвы» в июле говорил, что московские власти предложили провести акцию на Триумфальной площади отдельно от организаторов «Стратегии 31». Позднее в интервью «Газете.ру» Немцов заявил, что идея оттеснить Лимонова исходила от первого замглавы администрации президента Владислава Суркова. Сам Лимонов в своем блоге писал, что предложение поступило, помимо Немцова, Пономарева и главы Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, Владимиру Рыжкову. Предложение было отвергнуто.
Теперь инициатива переходит в руки общественности. Причем это не первая попытка. Например, идея закрыть Триумфальную площадь для проведения политических акций ранее была предложена главным редактором «Эха Москвы» Алексеем Ведениктовым. Правда, власти вместо этого решили закрыть ее на реконструкцию, что принципиально меняет мотивацию: принудительное закрытие площади для строительства паркинга позволило уйти от необходимости запрещать акции для всех политических организаций, включая провластные.
Вчера Алексей Венедиктов, возглавляющий в общественном совете при ГУВД Москвы комиссию по конфликтным ситуациям, предложил инициировать официальное обращение членов совета к первому заместителю главы президентской администрации Владиславу Суркову с просьбой решить проблемы противостояния московских властей и оппозиции. В беседе с «Коммерсантом» Венедиктов заявил, что «московская милиция и даже московские власти являются заложниками митингов на Триумфальной площади, а ответственность за систематическое побоище в центре Москвы лежит на федеральных властях. А обращаться надо к политическому руководству страны, к первому заместителю главы администрации президента Владиславу Суркову, который курирует общественные и политические организации и который умеет решать куда более сложные конфликты».
Идея кажется логичной: неизвестно для кого «проблема 31» создает больше неудобств – для оппозиции или для властей. В любом случае очевидно, что для властей эти неудобства уже не меньше, чем неудобства для оппозиции. Однако в данном случае интересно другое – это становление совершенно нового института, который наконец начинает работать — то есть Общественный совет при ГУВД Москвы, а также наиболее активные и авторитетные его деятели. Когда была создана Общественная палата и вслед за этими стали появляться общественные советы при едва ли не всех министерствах и ведомствах на федеральном и региональном уровнях, все это воспринималось как попытка подменить реальное гражданское общество примитивными подделками. В целом это было не далеко от правды.
Однако последние два года происходят изменения в политическом режиме: власть вступила в реальный диалог с теми силами, которые ранее не рассматривались даже как допустимые к диалогу. Неожиданно появились возможности наполнить Общественные советы (по крайней мере, при определенных условиях) смыслом и содержанием. Между властью и оппозицией оказались приемлемые для обеих сторон «посредники» в лице представители СМИ и правозащитных организаций, которые начали играть на уже существующих площадках, казавшихся ранее «мертвыми».
Сейчас уже даже не важно, какой успех будет иметь идея Венедиктова обратиться к Суркову. Важно, что это стало одним из приоритетных сюжетов в центральных СМИ, а само обращение услышано. Это волей неволей подталкивает и президента к обсуждению этой темы с либералами, причем не из-за давления «снизу», а потому, что самой власти неудобно от происходящего, и Москва тут вряд ли будет препятствовать.