Грузинский синдром у России спустя два года после войны
Через два года после катастрофической войны, Тбилиси находится на подъёме, но грузины остаются в критическом положении по одной основной причине: они не уверены, что Барак Обама достаточно любит их.
В течение последней недели Россия праздновала вторую годовщину войны с Грузией в традиционном стиле: визит президента Дмитрия Медведева в мятежную провинцию — в Абхазию, которую Россия в настоящее время признаёт в качестве независимого государства. Заявление российского генерала, что в Абхазии размещён сложный комплекс ПВО С-300, для борьбы с неопределёнными грузинскими угрозами. Хотя грузины, которые склонны рассматривать каждый новый акт российской провокации как прилюдию к апокалипсису, реагировали с тревогой, официальный представитель Государственного департамента отмахнулся от сообщений об С-300, как от устаревших новостей. Администрация президента Барака Обамы пыталась — до сих пор успешно — найти баланс между защитой и сохранением Грузии и «перезагрузкой» отношений с Россией. Но что делать, если Россия отказывается просто так уйти с территорий, захваченных в незаконной и несправедливой войне?
Чрезвычайно уступая России по всем вопросам «жёсткой силы», Грузия пользуется преимуществом «мягкой силы», которое, должно быть, приводит русских в недоумение и ярость. Грузия, как и Израиль, является страной, к которой многие американцы не могут относиться рационально. Посещая Тбилиси, очаровательную древнюю столицу страны, они быстро поддаются «грузинскому синдрому», блаженной сентиментальной капитуляции. Очарование пропитывает праздники на среднеевропейских бульварах и страстную преданность западным ценностям перед лицом угроз как реальных, так и воображаемых. Я был, по-видимому, не в себе (в тексте выражение, которое можно перевести «наполовину пьян» — прим. пер.), когда в преддверии войны писал статью для «Нью-Йорк таймс», что, по-видимому, доставило удовольствие президенту Михаилу Саакашвили. Сейчас я в Тбилиси по приглашению правительства, чтобы прочитать цикл лекций, хотя на самом деле, я приехал посетить сына, который работает в Министерстве финансов на летней стажировке.
Это, конечно, относится не только ко мне. Когда Джордж Буш прибыл сюда в 2005 году, он танцевал джигу от счастья, что в момент стал национальным героем — в честь президента Джорджа Буша в Тбилиси назван проспект. Грузия быстро стала неофициальным талисманом президента в крестовом походе за демократию, Буш поддерживал Грузию на пути к членству в НАТО, не смотря на яростное сопротивление России (он не смог добиться этого). Сенатор Джон Маккейн выдвигал Саакашвили на Нобелевскую премию мира (сенатор Хиллари Клинтон была одним из соискателей), чтобы отметить его центральную роль в «революции роз» 2003 года, которая привела Грузию к демократии, а Саакашвили — к власти. Маккейн остаётся целеустремлённым горячим сторонником Грузии: его последние обзоры в «Вашингтон пост» обвиняют администрацию Обамы в том, что они «больше стремятся успокоить самодержавную Россию, чем поддержать дружественную грузинскую демократию». Эта статья была перепечатана в полном объёме в «Messenger», очень близком к правительству грузинском ежедневнике, выходящем на английском языке.
Грузинское руководство высказывает более оптимистическую точку зрения, по крайней мере, публично. Темури Якобашвили, министр Грузии по реинтеграции, близкий к Саакашвили, разделяющий многие основные черты своего босса — общая уверенность в себе, безрассудная откровенность и спонтанное остроумие — сказал мне: «Мы считаем, что администрация Обамы не продаст Грузию». Будучи кандидатом, Обама высказал резкое, чуть-чуть запоздалое, осуждение вторжения. На посту президента он однозначно высказался об отказе признать де-факто аннексию Россией Абхазии и Южной Осетии, сепаратистских областей, где в 2008 году началась война. Значительно успокоил Якобашвили и других визит Государственного секретаря США Хиллари Клинтон в прошлом месяце, когда она посетила Тбилиси и откровенно назвала военное присутствие России в двух регионах «оккупацией».
Тем не менее, Грузия пока ещё не имела возможности воздействовать своей магией на Обаму, и грузины озабочены тем, что этот беспристрастный незнакомец не относится к тому типу людей, которые поддаются «синдрому». Наблюдатели опасаются, что в то время как Майкл Макфол, советник президента США по вопросам национальной безопасности и директор по делам России и евроазиатского региона Совета национальной безопасности США , является грузинофилом (Макфол когда-то работал в Грузии в Национальном демократическом институте), Денис Макдоно, давний советник Обамы и начальник Макфола, является бессердечным реалистом. Отсюда вопрос: не отказался ли Обама от принципа «европоцентризма», краеугольным камнем которого являются «западные ценности», не готов ли он пожертвовать Грузией ради восстановления отношений с Россией?
Как и израильтяне, грузины страдают от непростой мысли, что их претензии на Соединённые Штаты имеют скорее моральный, чем стратегический характер. Якобашвили делает дикие утверждения, что военное присутствие России на Южном Кавказе угрожает борьбе НАТО с терроризмом, организованной преступностью, и распространением ядерного оружия. Он говорит, что русские паспорта, выданные осетинам были найдены на чеченских сепаратистах. Однако правда заключается в том, что нынешний тупик едва ли оказывает дестабилизирующее воздействие. Когда я спросил Ираклия Порчхидзе, заместителя секретаря Совета безопасности Грузии, почему Запад должен оказывать давление на Россию, чтобы она вывела войска из Абхазии и Южной Осетии, он сказал: «Россия нарушила принцип нерушимости границ, Россия занимается этническими чистками. Разве это не вопросы прав человека?».
Да, в основном. Этнические чистки имели место, главным образом, во время дикой гражданской войны в начале 1990-х, когда военные со всех сторон совершали зверства. Но, хотя остаются споры по поводу того, кто сделал первый выстрел в 2008 году, в ходе войны Россия нарушила территориальную целостность Грузии, так же жестоко и однозначно, как это сделал Ирак в 1990 году, напав на Кувейт. И, несмотря на подписание соглашения о прекращении огня с обеих сторон, вопреки требованиям отказаться от спорных территорий, Россия сохранила тысячи солдат в регионе, которые закрепляют территории как зависимые. Россия щеголяет своим презрением к соглашению, когда объявляет о комплексе С-300, который служит для немыслимых целей обороны. «Наши военно-воздушные силы — три с половиной самолёта, — сказал мне Якобашвили. — Что они собираются сбивать — НЛО?».
Грузия действительно создаёт проблемы для своих друзей. Большинство её соседей на постсоветском пространстве подчинились претензиям России на региональное лидерство. Грузия вызывающе сопротивляется. Многие из них, может быть не полностью попавшие под влияние «грузинского синдрома», призвали Саакашвили прекратить дразнить Россию и её «вулканического» премьер-министра Владимира Путина, отложить планы вступления в НАТО, а также приглушить свой пронзительный национализм. В последних обзорах «Financial Times» Томас де Ваал, эксперт по региону, предположил, что Россия ищет свой собственный путь «перезагрузки» отношений с Западом, который вполне мог бы включать примирение с Грузией. Однако он считает, что такие изменения невозможны до тех пор, пока Саакашвили — «заклятый враг Москвы» — по словам де Ваала, остаётся на своём посту (он будет на этой должности до 2013 года).
Саакашвили — темпераментная и безрассудная личность, но грузинам, очевидно, нравится он сам и его путь. Он частично восстановил, хотя вряд ли полностью, свою популярность после поражения в войне, которую Грузия проиграла быстро и бесповоротно. Его оппозиция, к сожалению, раздроблена. Страна находится на подъёме, и Саакашвили проводит мощную компанию для закрепления своего образа как второго пришествия Давида Строителя, грузинского лидера XII века, личность которого он взял как образец для подражания. Он может работать в качестве премьер-министра, когда его президентский срок истечёт, как это сделал Путин (сравнение, которое Саакашвили не хотел бы поощрять). Он хочет прекратить чужеродное присутствие. Кроме того, найти проявления, хотя бы теоретической, сдержанности со стороны России в отношении своих соседей, но это не так уж легко. Путинская Россия, или Россия Медведева, кажется, хотят скорее соблюдения формальностей, а не примирения. Если бы целью России было просто освободить абхазский и осетинский народ от грузинского ига, какие-то решения, предусматривающие значительную автономию, вполне могли быть найдены. Но если целью России было поставить Грузию на колени, то она не будет отказываться от своего военного присутствия в регионе, не смотря на давление со стороны Запада.
Однако вот в чём трудность. Если Россия предпримет новые попытки надавить на Грузию, Запад может отреагировать. Но что, если Москве достаточно просто закрепить свои успехи? Европейские лидеры, многие из которых зависят от поставок из России нефти и природного газа, вряд ли поставят под угрозу свои отношения с Россией ради тупиковой ситуации. Администрация Маккейна могла бы жертвовать договором о контроле над вооружениями и политикой в отношении Ирана ради великого дела суверенной целостности Грузии, но ни Обама, ни любой другой президент, не попавший под влияние «грузинского синдрома», не станет этого делать. Оккупация Россией грузинской территории является одним из тех злоупотреблений, о которых надо помнить, настаивая на их недопустимости, даже несмотря на то, что на практике их приходится принимать. В этой ситуации надо ждать того момента, когда станет возможным компромиссное решение.
Это своего рода реальности грузинского руководства. Они должны услышать ответ на максималистские требования от своих друзей, а не от противников. Когда мы уезжали из Тбилиси после нашего разговора в баре «Marriott», Якобашвили сказал мне, что, в свою очередь, недавно посол сказал ему: «Мы любим Грузию, но мы не будем любить вас безоговорочно».