Forbes: пишем — Чичваркин, Ходорковский — в уме
Делом «Евросети» институт присяжных реабилитировался за оправдание полковника Квачкова.
Система «силовой бюрократии» (копирайт – Ходорковский М. Б.), как выяснилось, дает сбои при столкновении с немногими по-настоящему работающими в России институтами. Странным образом таковым оказался сравнительно новый институт — суд присяжных. Возможно, именно потому, что он новый, и по той причине, что сужение его полномочий, пролоббированное «силовой бюрократией», не затронуло пока значительной категории дел, и стал возможным оправдательный приговор по делу «Евросети».
Оправдание коллег Евгения Чичваркина, разумеется, не означает, что он может возвращаться в Россию. Его дело выделено в отдельное производство, а пересечение российской границы автоматически означает попадание во внеинституциональную среду – никакой суд присяжных от задержания по любым выдуманным мотивам или смерти от случайного удара головой о кухонный стол не спасает. Здесь важнее прецедент — в России есть зона, где работает ИНСТИТУТ, а не ручное управление, усмотрение чиновника или следователя.
Что ж. Недоглядели. Недосузили. Террористов и вооруженных мятежников можно сажать без присяжных, а остальных нельзя. Благодаря суду присяжных, сколько бы ни было к нему претензий (а это претензии к зеркалу, в которое смотрится российский народ – он ровно такой, каков состав присяжных), выполняется главная правовая заповедь – лучше отпустить на свободу виновного, чем осудить невиновного.
В этом, собственно, и ценность, и предназначение «суда улицы». За это ему можно, скрепя сердце, простить обвинительный приговор физику Данилову и оправдательный полковнику Квачкову. Суд присяжных – институт демократии. А демократия – это вам не лобио кушать. Это регуляция, как говорит президент, сложного общества. Терпите, граждане, и ваше терпение будет вознаграждено. Как в деле «Евросети».
Полковник Квачков и предприниматель Чичваркин – не Вера Засулич, покушавшаяся на жизнь петербургского градоначальника Трепова. Но вердикты присяжных по их делам – не менее важные, если угодно – исторические прецеденты. Обвинение должно быть более убедительным, судья – более профессиональным, аргументы – железобетонными, чтобы суд присяжных не проявил милосердия и был убежден в виновности подсудимого. Здоровая доля обывательских настроений способна привнести немного человеческой логики в сухие юридические схемы и толику сомнений в самоуверенность и неряшливость обвинений.
Прецедент по делу «Евросети» важен и с другой точки зрения: оказывается, можно принимать честные и, чего уж там греха таить, смелые решения по резонансным делам. И за это ничего не будет. Против работающего института не попрешь, всех присяжных не подкупишь и не перестреляешь.
Отсюда и неожиданность вердикта – и для подсудимых, и для обвинителей. Оказывается, в России есть еще элементы нормальной судебной системы, не испорченной понятием целесообразности, оправдывающим все.
И вот что показательно. Мы пишем – Чичваркин, а в уме держим другую фамилию-понятие – Ходорковский. Решится ли на повторение действий суда присяжных профессиональный судья? Хороший прецедент есть, атмосфера в стране становится более свободной (хотя и более опасной для жизни). У судьи Виктора Николаевича Данилкина есть шанс принять решение, которое соответствовало бы функции суда как института, а не как инструмента в системе ручного управления.
Верится в это с трудом. Как вообще не верилось в оправдательный приговор по делу «Евросети». Как отказывался верить в саму возможность оправдательного приговора по делу Засулич министр юстиции граф Константин фон Пален. «Ну так я доложу государю, что председатель не может ручаться за обвинительный приговор!» — кричал он на председателя Петербургского окружного суда Анатолия Федоровича Кони. Анатолий Федорович вошел в историю. И Виктор Николаевич тоже может войти в историю.
Силовое лобби наверняка будет готовить ответный удар. Суд присяжных превратился для нерадивых следователей и самоуверенных обвинителей в системную проблему. Именно системную, потому что институт – это система. Как он был системной проблемой для обер-прокурора Святейшего Синода Константина Победоносцева, стоявшего, подобно сегодняшней «силовой бюрократии», за урезание подсудности присяжных, за отмену гласности судебных заседаний, за строгий контроль над судьями и их назначаемость.
В логике Победоносцева и будет изготавливаться ответ. И здесь уже нет института, который гарантировал бы сохранение справедливого правосудия. Точнее, в теории, конституционной теории он есть – институт президентства. Причем недавно и с этого фронта пришла благая весть: глава государства завернул драконовские поправки в законодательство о митингах. И тоже ведь сработало. Возможно, теперь у нас появятся аж два работающих института. А это уже серьезная заявка на борьбу с системой ручного управления.