Россия-Израиль. Скованные одной целью?
Если израильтянам по ходу референдума задать вопрос: «Нужна ли нам дружба с Россией?» — cторонников дружбы наверняка будет подавляющее большинство, но если спросить: «Является ли на сегодняшний день Россия нашим другом?» – то это уже будет не референдум, а провокация.
20 лет назад Горбачев решил разрушить стереотип советского дипломата с портупеей под смокингом, и первый посол новой формации Александр Бовин был для эксперимента отправлен в самую экспериментальную страну — Израиль.
Израиль, со своей стороны, в самый разгар алии почему-то не удосужился подобрать для работы в Москве ни одного посла, по интеллектуальному и культурному уровню соответствующего занимаемой должности. Если бы в тот период в израильском посольстве в Москве создавался стенд истории репатриации, наши дипломаты ограничились бы стоптанной туфелькой Голды Меир и шапочкой Щаранского. Поверхностное знание истории своей страны, местечковый взгляд на происходящее в стране пребывания, высокомерие в общении и элементарное неумение вести себя на приемах вызывали всеобщее недоумение.
В это же самое время Бовин покорил Израиль обаянием, знанием материала и был первым, кто сказал представителям всех волн алии: «Двери посольства открыты, Чувствуйте себя как дома».
Пока в израильском посольстве не могли понять, почему отъезжающие ветераны переживают за ордена больше, чем за багаж, Бовин сделал все, чтобы отнятые награды начали диппочтой возвращать их владельцам, а к памятным датам награждать новыми. В самом Израиле тоже долго не могли понять, зачем бывшим советским евреям нужен парад в День Победы и почему ветераны Пальмаха летят в Москву постоять у памятника маршалу Жукову.
В Израиле архивы забиты документами, доказывающими существование такого понятия, как «Русская Палестина», но когда на волне терактов сокращается количество туристов из всех стран и не сокращается из России, многие уверены, что весь секрет — в «русском» происхождении министра туризма.
На самом деле русского православного человека отпугнуть от Израиля так же трудно, как иудея, который готов спать с автоматом под подушкой, но жить в Иудее.
В 12-м веке по Святой земле уже разгуливали вполне абсорбировавшиеся новгородцы и киевляне, а в 18-м на окраине Иерусалима была целая русская деревня в 200 домов, и ее жители постоянно подвергались притеснениям со стороны мусульман. Сестры Горненской обители разводили огороды у каждой кельи, рискуя жизнью, ходили на работу за 15 км. и вообще называли себя поселенками. Христианские святыни постоянно осквернялись, а возле иерусалимского района Эйн—Карем есть стена собора, строительство которого было остановлено Первой мировой войной.
Сегодня Израиль находится в стадии непрекращающихся споров о том, где можно евреям строить, а где нельзя. Именно то, что требуют от Израиля законы сионизма, США требуют не предпринимать. Во многих городах Израиля есть улица Хенкина. Хенкин вошел в историю сионизма и удостоился звания «освободитель земель». Он кочевал из деревни в деревню, из города в город и скупал земли для еврейского народа.
Точно так же поступали барон Ротшильд и граф Монтефиори. Без этой купли, дунам к дунаму, дом к дому – открытие еврейского государства не состоялось бы. Ни Хенкин, ни Ротшильд, ни Монтефиори израильского гражданства не имели.
В наши постсионистские времена американский подданный Эрвин Москович делает то же самое, но героем называться не может, поскольку сеет раздор между трудящимися евреями и не менее трудящимися на них арабами. Когда Эрвин Москович заявляет, что его задача — на свои миллионы долларов соединить всех евреев на Святой земле, постсионисты отвечают: «Соединяй свои Соединенные Штаты. Мы соединимся без тебя, на свои миллионы шекелей в Тель-Авиве». Увидев еврея с лопатой в руках, постсионист обязательно скажет: «Очень не вовремя, товарищ!»
Начиная с 1865 г., начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Андрей Иванович Капустин скупал земли у арабов не в подходящее время, а при первой возможности. Немыслимыми путями, преодолевая материальные и законодательные трудности, оформляя участки на подставных лиц, Капустин купил для русской церкви земли площадью в 425000 кв.м и стал национальным героем.
Капустин вынашивал идею создания общины выходцев из интеллигентного сословия, ищущих жизни с Богом и не нашедших себе места в обителях России.
В конце девятнадцатого века русские люди начали лечить душу не только переселением на Святую землю, но и переходом в иудаизм.
В 1898 г. священник астраханской губернии Агафон Куракин, невзирая на свое дворянское происхождение, поступил в ешиву, прошел гиюр, нарекся Авраамом и вместе с двенадцатью детьми и сотнями последователей прибыл в Эрец Исраэль в качестве поселенца–первостроителя.
Сын Авраама Куракина – Ицхак стал первым командиром сторожевых отрядов. Сын Ицхака – Реувен Куракин погиб в схватке с арабами.
В 1941 г. погиб боец еврейской группы британских коммандос Менахем Куракин. В 1948 г. погиб во время прорыва блокады Иерусалима Рафи Куракин, а в 1997 г. не вернулся домой командир спецподразделения морских коммандос, подполковник Йоси Куракин по кличке «Русский медведь», не знавший к тому времени ни слова по-русски.
Старшим преподавателем первого еврейского мореходного училища и создателем израильского торгового флота был потомственный дворянин, прошедший гиюр, бывший офицер крейсера «Аврора». Старожилы Израиля, представители семейства Яакоби, возможно, знают, что на самом деле они- бывшие Матвеевы. Их соседи Эфрони, возможно, уже забыли, что они бывшие Нечаевы. Шмуэли зачем-то скрыли от своих детей, что они — бывшие Протопоповы. Тысячи израильтян сегодня даже не подозревают о своем русском и дворянском происхождении. Точно так же, как и в России, тысячи русских не подозревают о своем еврейском происхождении.
Десять лет назад по заснеженным улицам Иерусалима ходили Кучма, Лукашенко, Шеварднадзе и Ельцин единовременно, но в руководстве страны не нашлось никого, кто выпил бы с ними рюмку водки и поздравил с Рождеством.
Л.Н. Толстой сказал: «Евреев любить трудно, но нужно». Судя по всему, в странах, где любят запах черного хлеба и вкус холодной водки, с этим начинают соглашаться.