Капризы политической погоды в Центральной Азии
Эпоха режима Бакиева закончилась, и начался неумолимый отсчёт времени для его коллег – центральноазиатских президентов. Очевидно, что киргизская «волна мятежей» достигла, а то и уже накрыла берега Казахстана, Таджикистана и Узбекистана. Потом не стоит забывать ещё и о том, как быстро в Азии меняется погода. Ещё вчера киргизский бек сидел прочно в кресле, а сегодня стал международным изгоем. И этот «погодный фактор» следует учитывать при любых прогнозах развития геополитической ситуации в ЦА на ближнесрочный и долгосрочный периоды.
Со всей определённостью можно сказать, что период относительной стабильности в регионе подошёл к концу. И вряд ли это утверждение можно опровергнуть. На пороге неизбежная «ротация» азиатских авторитариев с последующей внутриполитической и внешнеполитической трансформацией правящих режимов. Причём это относится и к «барсам», и прочим иным символам, которыми так любят нагружать себя «несостоявшиеся» государства Центральноазиатского региона.
Российские власти вполне прагматично оценили последствия «киргизских разбоев». В Кремле, судя по всему, поняли, что нельзя вступить в одну и ту же реку дважды: ситуация в ЦА изменилась кардинально и, соответственно, возросла степень внутренних и внешних угроз. Как заявил Дмитрий Медведев на саммите БРИК: «Революции, подобные киргизской, могут повториться в любой из стран СНГ, если их власти не извлекут уроки из ошибок правления Курманбека Бакиева».
Но самый интересный вопрос заключается в том, а какие собственно уроки из киргизских событий извлечёт для себя российское руководство? До сих пор в Москве превалировала «трубная дипломатия», не предполагавшая резких движений в отношении центральноазиатских элит. В российском МИДе прилагали все усилия, чтобы не раздражать своих «многовекторных» партнёров, и всячески закрывали глаза на их антироссийские «зигзаги» во внутренней и внешней политике.
Но… звонок-то уже прозвенел. Очевидно, что изменившаяся ситуация требует от России новых концептуальных внешнеполитических решений: соответствующего инструментария и новых подходов во взаимоотношениях с государствами ЦА. Это тем более необходимо, что на Западе также не оставили без пристального внимания события в Киргизии и уже строят прогнозы на предмет вероятности «крупнейших восстаний» в этом взрывоопасном регионе.
Корреспондент The Independent в Москве Шонон Уолкер, в частности, пишет о повышенном интересе со стороны мировых центров сил к азиатскому «мягкому подбрюшью» России и задаётся сакраментальным вопросом: а не «последуют ли за восстанием в Бишкеке мятежи в других центральноазиатских республиках?»
Но американцы не были бы американцами, если бы задавались только риторическими вопросами. Они последовательно наращивают своё дипломатическое, политическое и военное присутствие в рамках «стратегии Большой Центральной Азии», направленной на вытеснение России из ЦА.
Как известно из сообщений СМИ, Пентагон активно занимается «модернизацией канализации», т.е. созданием военной инфраструктуры. Среди стран, в которых планируется базирование американских войск, фигурируют пять государств: Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан и Туркмения. США всячески стараются сблизить политические амбиции центральноазиатских вождей с американской стратегией. И, надо сказать, им это удаётся.
По мнению Амира Арынова (автора статьи с красноречивым названием «Когда взорвётся Центральная Азия»), цели американцев в ЦА предельно циничны: «…если взглянуть на события, то невольно понимаешь, что США, на самом деле, делают все, чтобы Центральная Азия взорвалась изнутри и оказалась в состоянии длительного конфликта, но не просто конфликта, а контролируемого, который можно будет в нужный момент разжигать с новой силой».
Киргизские «мятежи» вполне укладываются в логику «управляемого хаоса», конечной целью которого является создание у границ России очага политической и военной нестабильности. Центральная Азия по замыслам американских стратегов должна превратиться из «буферной зоны» в территорию исламского «джихада», напрямую угрожающую национальной безопасности России.
Между тем для России этот буферный регион чрезвычайно важен, поскольку является стратегическим рубежом, отделяющим её от всего спектра афганских угроз. Ситуация осложняется тем обстоятельством, что границы в ЦА «дырявые». И залатать их в обозримом будущем представляется практически невозможным. Вместе с тем с созданием Таможенного союза исчезают последние пограничные пункты между Россией и Казахстаном, на которых хоть как-то отцеживались героин, оружие и бандиты.
Как сообщают наблюдатели, воспользовавшись киргизским «хаосом», международные наркобароны перебросили в Ферганскую долину крупные партии героина. Вместе с наркотиками сюда, естественно, поступает и оружие. Если ещё до «ошских событий» власти Киргизии давали «зелёный коридор» для транзита наркотиков в Россию, то теперь, в силу войны киргизских кланов и отсутствия «твёрдой руки», республика превращается из «аэродрома подскока» в логистический центр на путях наркоторговли и международного терроризма.
Сегодня нестабильная Киргизия стала геополитической брешью, угрожающей всей геополитической архитектуре Центральной Азии и стратегическим интересам России. Страну, сотрясаемую нескончаемой войной местных кланов, характеризует бурный рост национал-шовинизма, сепаратистские настроения и управленческий хаос. Геноцид узбеков привёл к тому, что узбекская молодёжь стремительно радикализируется и пополняет ряды боевиков ИДУ (Исламское движение Узбекистана) и других экстремистских группировок.
В частности, наблюдатели из Киргизии сообщают, что «Аль-Каида в настоящее время активно ведет работу по созданию подконтрольных организаций в Центральной Азии, расширению своей сети за счет данных территорий. И делает ставку в решении своих задач на ИДУ и СИД (Союз исламского джихада)».
С большой степенью вероятности можно полагать, что в образовавшийся на границе с Афганистаном «киргизский проран» мощным потоком в Среднюю Азию хлынут религиозные экстремисты, наркотики и оружие. Американцы рано или поздно свои войска из Афганистана выведут, а вот бывшие центральноазиатские советские республики – с их клановой и родоплеменной политической структурой, а также целым ворохом социально-экономических проблем и региональных противоречий – останутся один на один с экспансией исламского фундаментализма.
В сравнительно благополучном Казахстане положение тоже не лучше. Можно сказать, что воинствующий ислам здесь «близ при дверех». Геополитические заигрывания Астаны с тюркско-исламским миром привели к неконтролируемому росту деструктивных религиозных вероучений и исламских движений в стране. Как отмечает известный казахстанский эксперт Данияр Ашимбаев, традиционный «мягкий» ислам в республике «всё больше проигрывает завозимым извне агрессивным и радикальным течениям» и охватывает не только маргиналов, но и образованные слои населения».
Особенно неблагоприятная ситуация в этом плане складывается на юге страны – «казахском Техасе». Этот регион страны является своеобразным транзитёром трайбализма, криминалитета, наркотиков и «жёсткого ислама» на всю территорию Казахстана. «Бородачи с безумными глазами» появились уже и на «европейском» севере республики – там, где для «джихадистов», казалось бы, не было и нет почвы. На канонической территории РПЦ с преобладающим русским населением идёт строительство мусульманских мечетей, и всё чаще среди новообращенных сторонников «нетрадиционного» ислама встречаются славянские лица.
К примеру, один из казахских «северных» имамов на вопрос, как часто он встречается с коллегой из соседней городской мечети, ответил коротко: «Я туда не хожу. Там «ваххабиты». Так что можно констатировать, что границы исламского мира вплотную приблизились к российско-казахстанской границе, вплотную к «мягкому подбрюшью» РФ. И нельзя не видеть, что этот процесс напрямую коррелирует с убыванием (выдавливанием) русского населения из Киргизии и Казахстана.
Таким образом, изрядно поредевшее русское население в ЦА в очередной раз получило тревожный сигнал. Киргизские погромы в очередной раз напомнили, что «некоренным» и «нетитульным» в постсоветских азиатских этнократиях расслабляться нельзя. Но исторические уроки, полученные русскими за последнее столетие в Средней Азии, к сожалению, не идут впрок. Российские соотечественники по-прежнему не могут консолидироваться и не способны к системному отстаиванию своих прав. Политически деидеологизированный «русский мир», основанный на пресловутой русофонии, оказался в значительной мере виртуальным созданием.
Как едко заметил один из комментаторов на сайте Института Русского зарубежья, в республиках СНГ есть масса паразитирующих соотечественников, подъедающих российский бюджет, но, как оказалось, некому было «в нужный момент прокукарекать SOS!».
Фактически в критической ситуации русское население в Киргизии оказалось лишённым элементарной моральной и информационно-политической поддержки со стороны России, а также соотечественных организаций и лиц, призванных это самое население информировать и направлять. Координационные советы российских соотечественников, о создании которых широковещательно было заявлено российским МИДом, оказались практически недееспособными как в плане самоорганизации и защиты русских интересов в странах проживания, так и в плане сколько-нибудь заметной поддержки политических шагов России в ЦА.
О проявлениях национализма в Киргизии, подразумевая антирусские лозунги, поджоги и рейдерские захваты российской собственности, общественность СНГ узнала из журналистских публикаций, а не от официальных лиц русской «диаспоры».
А ведь незадействованный «русский ресурс» – один из мощнейших рычагов влияния в ЦА, который ещё пока остается в руках Кремля и который, как говорится, сам Бог велел использовать для защиты прав русских и лоббирования интересов России. Особенно в свете дальнейшего осложнения ситуации в центральноазиатских республиках и регионе в целом. А к этому, как уже было сказано выше, есть достаточно предпосылок.
Очевидно, что российская внешняя политика в отношении государств ЦА должна претерпеть существенные изменения и стать более внятной и наступательной. Как считает бывший руководитель Российского института стратегических исследований Евгений Кожокин, осторожная консервативная внешняя политика, которой сегодня придерживается руководство России, вызывает доверие к Москве и приносит свои дивиденды. «Но в некоторых случаях этого оказывается недостаточно. Нужно искать сочетание здорового консерватизма и умения действовать решительно, идя на разумный риск в случаях, когда кризис либо неизбежен, либо уже начался», – говорит известный российский дипломат.
На мой взгляд, кризис уже начался. Исламский радикализм, без всякого преувеличения – близ настежь распахнутых дверей России, а «Северный наркомаршрут» на пространствах Центральной Азии готов запульсировать с удвоенной силой. И попробуйте мне возразить.