Литва: за инакомыслие – в кутузку
Принятая в конце июня и подписанная президентом Литвы Далей Грибаускайте поправка к Уголовному кодексу об уголовной ответственности за отрицание, умаление или одобрение советской оккупации по своей сути напоминает статью советского УК, по которой в свое время были репрессированы тысячи литовцев. Так считает известный юрист, председатель совета Центра законодательных проектов и исследований Кястутис Чилинскас. По его мнению, разница в том, что «Литва по Конституции не сталинское, а демократическое правовое государство, поэтому власти не должны репрессировать инакомыслящих людей»…
По какой причине депутаты правящего большинства литовского Сейма так поступили и что происходит в стране в связи с указанной поправкой, рассказывает член Сейма Юлюс Вясялка.
– Почему многие литовские политики мыслят категориями прошлого?
– Дело в том, что работа политика предполагает не только большую эрудицию и знания, но и умение анализировать и делать выводы из целого комплекса фактов и условий. К сожалению, большинство сегодняшних литовских политиков этого делать не умеет. Они считают, что раз они победили на выборах в высший законодательный орган страны, значит, мир должен подстроиться под них, стать таким, каким они его себе представляют. А другой мир, который не вписывается в их представления, опасен и недопустим.
В этом они действительно похожи на сталинистов. Те тоже делили людей по принципу: если ты думаешь так же, как я, то ты хороший, а если нет – тебе место в тюрьме или лагере.
Человек с аналитическим складом ума, изучая проблему с разных сторон, анализируя факты и условия, заметит, что и здесь есть доля правды. А когда для большинства парламентариев не существует ни разных обстоятельств, ни исторических причин, то они призывают мыслить лозунгами, декларациями, будучи твердо уверенными, что они всегда правы. В этом есть определенная опасность, но я не думаю, что это выльется в какие-то мощные репрессии, ведь мир вокруг нас сегодня совсем другой. Он полон новых идей, взглядов, он направлен на созидание будущего. А те, кто не умеет созидать, цепляются за прошлое, хотят его героизировать и как-то примазаться к славе погибших: тогда они как будто и себя чувствуют героями. Но на самом деле они принимают законы, которые опасны для Литвы.
– Как, по вашему мнению, почему этот закон принят сейчас, когда необходимо решать массу других экономических и социальных проблем?
– Дело в том, что у бывших коммунистов, находящихся сегодня у власти, прежняя беда – они думают одно, а делают другое. И когда принимаются подобные решения, они, испытывая чувство вины за партийное прошлое, боятся прямо и откровенно спросить у парламентариев: что вы делаете, ведь не это сегодня актуально?
– История стала инструментом сегодняшней политики. Дает ли это нам возможность не повторять ошибок прошлого?
– Историю нужно оценивать, исходя не из собственных убеждений, а анализируя факты, исторические реалии, причины, которые породили фашизм и коммунистическую идеологию. Фашизм, основанный на национал-социалистической философии, ставил одну нацию выше других. Идеология большевиков, напротив, основывалась на интернационально-социалистической философии. Советы поставили во главу угла мистические интересы рабочего класса. Фашисты считали славян, литовцев и многие другие нации людьми второго сорта, подлежащими уничтожению. Интернациональный социализм никакой разницы между нациями не делал, считая, что все они равны перед диктатурой пролетариата. Мы забыли, что коммунистическую идею объективно породили изъяны и пороки капитализма.
Я внимательно наблюдаю, как развивается мир сегодня, и вижу, что ХХI век будет еще кровавей, чем век минувший, потому что жадность капитализма спровоцирует немало столкновений и революций. Так что надо не запрещать, одобрять или отрицать прошлое, а надо что-то делать на благо простого человека. В советское время за откровенно высказанное мнение меня выкинули из университетской аспирантуры. Когда к власти пришел М. Горбачев, появилась нужда в реформаторах: а я был уверен, что социализм, который был построен в 80-е годы прошлого столетия, можно реформировать. Я и сегодня убежден, что макропланирование необходимо, предпринимателю будет лучше, если он будет знать, какие цели ставит перед ним государство. Вот тогда и будет самый рациональный экономический рост без глубоких кризисов. Тот социализм, к которому пришла страна Советов в 80-х годах, – это было достижение, а мы отказались от него. Думаю, что наши бездумные «патриоты» через несколько лет начнут говорить о том, что Европейский союз тоже своеобразно оккупировал Литву. Ведь у нас уже сейчас есть союзный президент, союзное экономическое правительство, союзный министр иностранных дел: дальше пойдут проверки бюджетов, одинаковые налоги. Если оглянуться на историю Советского Союза, то все было наоборот: сначала была очень жесткая централизация, а потом она понемножку ослабевала. В Европейском союзе начали с минимальной централизации, а сегодня все больше полномочий делегируется центру.
– Но у Литвы нет исторических обид на Евросоюз – таких, которые накопились за 50 с лишним лет на Россию…
– Я много ездил по Советскому Союзу в 80-х годах и всегда задавался вопросом: кто управляет Российской Федерацией? У нас в Литве правили те же коммунисты, но какими бы они ни были, одно было характерно: они все возможные блага тащили в Литву. В России же все было наоборот: она все отдавала. Это в первую очередь Россию оккупировали – использовали ее ресурсы, ее рабочую силу, наивность русского человека. Советская империя не работала на Россию, поэтому сваливать сейчас всю вину за оккупацию на русский народ – это историческая, культурная и политическая безграмотность. Это действительно беда русских, которые отдали свою Россию грузинам, евреям, латышам, представителям других национальностей, руководившим страной на русском языке. Не надо забывать и о том, что в послесталинский период СССР, хоть и медленно, но шел по пути демократизации.
Сегодняшние политики не хотят анализировать историю развязывания Второй мировой войны, прихода Советов в Литву, не хотят задуматься: а какова была альтернатива тому, что произошло? Вторая мировая война была неизбежна, и если бы в Литву не пришли Советы, то, скорее всего, нам бы пришлось вступить в союз с Германией. Что ожидало бы Литву после окончания войны в таком случае? Клайпедский край, переданный фашистской Германии, коалиция победителей наверняка, я в этом на сто процентов уверен, присоединила бы к Калининградской области. А значит, у Литвы не было бы статуса морской державы. Второй вопрос – Вильнюсский край. Ведь если бы Литва воевала на стороне гитлеровской Германии, то Вильнюсский край, не исключено, отдали бы Польше (хотя я сомневаюсь, что Сталин пошел бы на это: он отдал бы его белорусам). Вы представляете, какой крошечной осталась бы Литва?
Так что наша страна не только оказалась в стане победителей Второй мировой войны, но и выиграла территориально, получив Клайпедский край, вновь став морской державой, возвратив Вильнюсский край со столицей Вильнюсом. Да, у нас были огромные жертвы в 1940-м и в последующие годы. Да, была чужая воля, которой мы не смогли противостоять. Легитимное правительство Смятоны подписало все договоры со Сталиным, потому что боялось. Но настоящий политик, оказавшись на вершине власти, должен рисковать своей жизнью, если он радеет за благополучие своей страны. Нельзя забывать и о том, что ссылки и репрессии – это не политика России в отношении Литвы, а сталинская политика в отношении всех народов, проживающих в Советском Союзе, и в немалой степени она относилась и к русскому народу.
– К сожалению, история не знает сослагательного наклонения…
– Но почему-то сегодня нигде не упоминается, что Литва по социально-экономическому развитию, по развитию сети дорог, по жизненному уровню, по накоплениям, по культурному развитию из всех 15 союзных социалистических республик была на третьем месте. С 1980 года она развивалась такими быстрыми темпами, что через 5 лет мы бы вышли на первое место во всем Советском Союзе. В 1988 году в Литве на одного человека было произведено внутреннего валового продукта на 18,1 процента больше, чем в среднем в СССР. Национальный доход был на 8,8 процента больше, сельхозпродукции произведено на 62,5 процента больше! На 1 человека в Литве приходилось 17,8 кв. м жилплощади: по этому показателю мы занимали третье место в Союзе, в то время как Российская Федерация занимала восьмое место. По количеству автомобилей Литва тоже лидировала: в городах – 108 автомобилей на тысячу человек, в то время как в РФ – 47. По этому показателю РФ занимала десятое место среди союзных республик. И так по всем показателям – зарплатам, накоплениям и т.д. Так скажите мне, разве в истории еще есть такие примеры, чтобы оккупированная страна развивалась быстрее оккупантов? Чтобы жизненный уровень оккупированной страны был выше, чем у метрополии? Но у нас не хотят об этом сегодня вспоминать.
– Как, по вашему мнению, какими критериями будут руководствоваться судьи при определении, было ли положительное мнение о советском режиме высказано угрожающим, унижающим или оскорбляющим способом? Ведь именно эти установки заложены в поправки к Уголовному кодексу.
– Такие формулировки опасны тем, что суды смогут свободно интерпретировать высказывания: если ты неугоден правящим, то тебя могут посадить в кутузку.
Такие законы подрывают отношения с Россией – нашим соседом: получается, что во всем, что произошло в Литве плохого, виноваты русские. Но здесь есть и урок для русских: нельзя разваливать свое государство, потому что побежденных всегда и везде бьют. А Советский Союз развалили россияне – это сделала не Литва.
– Почему при принятии закона было так много воздержавшихся и лишь пятеро проголосовали «против» – из-за страха?
– Боязнь в Сейме ощущалась: чувствовалось, что люди чего-то ждут и боятся. Атмосфера была напряженной.
– Сегодня история дает возможность людям, обиженным прошлой властью, взять реванш, но станет ли им легче, если мы вернемся в общество, где царил страх, где об определенных вещах можно было говорить только на кухне?
– Такой опасности я не отрицаю. Это зависит от поведения общества: если граждане начнут бояться, процент жаждущих отомстить возрастет.
Если бы «лесные братья» могли воскреснуть и увидеть, что сегодня наши «патриоты» делают со страной, я думаю, они в первую очередь посадили бы их в тюрьму. Я могу об этом говорить, потому что и мой отец в годы лихолетья ушел в леса… Он участвовал в восстании 41-го года. Когда его призвали в советскую армию, он вместе с группой других призывников в Пабраде бежал в лес. Через некоторое время отца все-таки арестовали и приговорили к 25 годам заключения – и за участие в восстании, и за побег, и за лес. Мы знаем, что из пересыльной тюрьмы в Укмярге он бежал, но потом сгинул – так моя семья и не знает, где он похоронен. После войны в нашей фамилии не осталось ни одного мужчины: одни были в лесах, другие – в Сибири, третьи – в тюрьмах. Когда в советское время про «лесных братьев» говорили, что это были бандиты, я с этим не соглашался – я помню каждое слово своего отца, который уходил в лес отстаивать Литву. Но я понимаю, что надо не мстить за прошлое, а созидать будущее.