Саакашвили своровал идею у Мао Цзедуна
В очередной раз напомнить человечеству о своем существовании решил президент Грузии Михаил Саакашвили. Этот плагиатор воспользовался идеей Мао Цзедуна. Китайский лидер в 70 лет при скоплении ликующих народных масс переплыл без посторонней помощи могучую реку Янцзы. За отсутствием поблизости подходящей реки Саакашвили поплавал в акватории Батумского яхт-клуба. До какой степени ликовали при этом народные массы, пока неизвестно. Плавал Саакашвили не просто так – он привлекал внимание к грузинским курортам.
Тоже откровенно заимствованная идея – так директор магазина разместил Чебурашку в витрине, чтобы тот привлекал внимание прохожих. После заплыва Саакашвили сравнил температуру воды и влажность воздуха на батумском побережье с теми же показателями на всемирно известных курортах, включая черноморские и средиземноморские. «Почему-то принято считать, и многие об этом говорят, что в Батуми – повышенная влажность, и это создает дискомфорт. Но вот, посмотрите, оказывается, процент влажности на многих известных курортах гораздо выше, чем у нас», — отметил президент. «Средиземное море явно уступает Черному, потому что там концентрация соли повыше, и долго находиться в воде невозможно, а я плыву и плыву. И ничего. Все отдыхающие в Аджарии это понимают и ценят», — подчеркнул Саакашвили.
Здесь он явно использовал воспоминания о фильме «Мимино» ( см. рассуждения героя Фрунзика Мкртчяна о лучшей в мире воде ). Заодно уж преемник Чебурашки по привлечению клиентов растолковал, почему «с такой завистью оккупанты смотрят» на эту землю и «стремятся завладеть ею». «Потому что в Грузии курортный сезон длится почти шесть месяцев – с конца мая до 11 ноября».
О том, что и город Батум, и всю Аджарию русские солдаты у Турции отвоевали в войну 1877 -78 годов, Саакашвили рассказывать не стал.
Писатель и журналист Владимир Гиляровский, воевавший в Аджарии, вспоминал, как это было: «Рионский отряд после того, как мы взяли Кабулеты, стал называться Кабулетским. Вправо от Муха-Эстаты и Худубани, которую отбили у турок, до самого моря тянулись леса и болота…Охотникам было поручено снять часовых, и мы, вброд перебравшись через ледяную воду Кинтриши, бесшумно выполнили приказание, несмотря на обледеневшие горы и снежную вьюгу, пронесшуюся вечером.
Ночь была лунная и крепко морозная. Войско все-таки переправилось благополучно. Наш правый фланг уже продвинулся к Столовой горе, сильной позиции, укрепленной, как говорили, английскими инженерами: глубокие рвы, каждое место перед укреплениями отлично обстреливается, на высоких батареях орудия, а перед рвами страшные завалы из переплетенных проволоками огромных деревьев, наваленных ветвями вперед.
Промокшие насквозь во время переправы, в обледеневшей одежде, мы тихо подвигаемся. Вдруг на левом фланге выстрел, другой… целый град… Где-то грянуло орудие, и засверкали турецкие позиции изломанными линиями огоньков с брустверов Самебы и Кверики… Где-то влево слышно наше «ура», начался штурм… Ринулись и мы в атаку, очищая кинжалами дорогу в засеке. Столовая гора засветилась огнями и грохотом… Мы бросились в штыки на ошалевших от неожиданности турок, и Столовая гора была наша… Бой кипел на всем фронте при ярко восходящем солнце на безоблачном небе; позиция была наша; защитники Столовой горы, которые остались в живых, бежали. Картина обычная: трупы, стоны раненых, полковой доктор Решетов и его фельдшера — руки по локоть в крови… Между убитыми и ранеными было много арабистанцев, этого лучшего войска у турок. Рослые красавцы в своих белых плащах с широкими коричневыми полосами. Мы накинули такие плащи на наше промокшее платье и согревались в них… Бой кончился около полудня; день был жаркий, журчали ручьи от тающего снега и голубели подснежники. К вечеру весь отряд, хоронивший убитых в братских могилах, узнал, что получена телеграмма о перемирии, состоявшемся накануне в Сан-Стефано. Приди она вовремя – боя бы не было, не погибли бы полторы тысячи храбрецов, а у турок много больше. Были бы целы два любимых генерала Шелеметев и Шаликов, был бы цел мой молодой друг, товарищ по юнкерскому училищу подпоручик Николин: он погиб благодаря своему росту в самом начале наступления, пуля попала ему в лоб. Едва не попал в плен штабс-капитан Ленкоранского полка Линевич, (впоследствии главнокомандующий во время японской войны), слишком зарвавшийся вперед, но его отбили у турок наши охотники. Но все было забыто: отряд ликовал — война кончена».
Если бы не Гиляровский и его товарищи, и павшие, и оставшиеся в живых, не плавал бы сейчас Саакашвили в турецких водах Батума. Если вообще существовал бы на этом свете…