Россия 2018: «большая игра» началась
Владимир Пастухов о роли 2012 года в определении дальнейшего пути.
«Завтра уже наступило…». Томас Карлейль «Французская революция».
Странно устроен человек: 2008 год был для России в политическом отношении совершенно заурядным, ничего, по сути, не решавшим, а сколько копей было сломано, сколько книг написано и сколько страшных пророчеств сделано. А вот приближается год 2012, который должен задать вектор политическому движению, дай Бог, чтоб на одно только десятилетие, и все молчат, затаились, никто что-то не хочет писать о «судьбоносном выборе». Видимо, самые важные свои дела история предпочитает подготовлять молча.
В извечно самом главном для России вопросе — «о престолонаследии» — возникла неопределенность. И, поскольку пауза затянулась надолго, то сама эта неопределенность стала определяющим политическим фактором в сегодняшней России. Все замерли в ожидании, ждут знака.
Меж тем, ожидание это разрушительно для русской государственности. Российская политика выстроена иерархически, ни один государственный или общественный институт не является самодостаточным, он должен быть сориентирован в пространстве на верховную власть, как стрелка компаса сориентирована на магнитный полюс земли. А если этих полюсов стало два? Тогда стрелка будет только дрожать и дергаться из стороны в сторону.
Создается впечатление, что деятельность правительства (в широком смысле слова) полностью парализована. Оно способно выполнять полноценно только две функции: реагировать на чрезвычайные ситуации и распределять деньги. Последнее, впрочем, не столько заслуга правительства в целом, сколько отдельных его членов. Принятие, а тем более реализация любых стратегических решений, направленных на разрешение нарастающих как снежный ком общественных противоречий, в сложившейся ситуации практически невозможно. В постриженном «под вертикаль» государстве исчез единый центр, и работа государственной машины застопорилась.
В таких условиях инстинкт самосохранения подталкивает власть к скорейшему восстановлению единоначалия. Это объективная потребность, а не следствие чьих-либо амбиций или интриг. И хорошо бы, чтоб это случилось до того, как Россию накроет следующая волна кризиса. Потому что нынешняя безалаберность власти в условиях острого бюджетного дефицита может привести к катастрофе.
Подавляющему числу политически активных граждан России наиболее простым и вероятным исходом в этой ситуации представляется возвращение в 2012 формальной власти Владимиру Путину и «избрание» его президентом на следующие шесть лет. С тем, что это наиболее вероятный сценарий, согласны и те, кто желает такого развития событий, и те, кто ему противится (открыто или скрыто). Людей, которые полагают, что единоначалие сможет восстановить Дмитрий Медведев, немного, и их точку зрения не воспринимают в обществе всерьез.
В основании этих практически единодушных ожиданий лежит «материалистический» взгляд на вещи, согласно которому фактическая власть в России по-прежнему принадлежит Владимиру Путину. Испокон веков Россия управлялась не законами, а людьми. Именно «люди Путина» сегодня управляют армией, полицией и финансами (как государственными, так и квази-государственными). Дмитрий Медведев за два года не смог убедить окружающих, что не является декоративной фигурой.
Все это так, но помимо прагматических расчетов существует еще и «метафизика власти».
Если Дмитрий Медведев не управляет Россией, из этого вовсе не вытекает, что ею управляет Владимир Путин. Если на все мало-мальски значимые посты в государстве назначены в прошлом близкие друзья Владимира Путина, это вовсе не значит, что в настоящем эти люди готовы выполнить любое его приказание. Да и вообще, отправление власти есть процесс непрерывный, а приказы поступают лишь время от времени.
Действительность суровей, чем это многим кажется: сегодня Россией не управляют ни Медведев, ни Путин. Реальная власть сосредоточена в руках отдельных финансово-бюрократических кланов, которые за время «междуцарствия» приобрели такую большую автономию, что не захотят делиться этой властью ни с одним правителем, как бы его ни звали.
Просто слабость Медведева как бы очевидна, это лежит на поверхности, а слабость Путина носит скрытный, латентный характер. Его личную власть часто путают с властью системы, олицетворением которой он вольно или невольно стал. Но он отнюдь не Сталин, чтобы иметь возможность контролировать систему, скорее — это странная комбинация Брежнева с Горбачевым.
Сама же система все больше и больше вызывает отторжение у политически активной части общества. Причем, чисто по-русски, пользование всеми благами системы не мешает в душе ее ненавидеть. В этой ситуации Медведев оказывается не так слаб, а Путин не так силен, как кажется на первый взгляд. Не надо путать телевизионную картинку с реальностью.
Владимиру Путину психологически настолько же непросто вернуться в 2012-м, насколько непросто было остаться у власти в 2008-м. Те же люди, что и сегодня (даже еще больше), сидели на своих местах три года назад. Те же финансы, причем в тепличных «докризисных» условиях, находились под их контролем. Что же помешало Путину остаться на третий срок? Ну не Конституция же, которую с тех пор «обкорнали» несколько раз.
Нерешительность Медведева понятна. Но и Путину инстинкт власти подсказывает, где на самом деле находятся истинные границы «возможного», и заставляет принимать половинчатые решения. Возникло этакое политическое «стояние на реке Угре». Лидеры, по всей видимости, избегают разговора на неприятную тему о будущем, откладывая его «на потом». В результате пауза опасно затягивается.
Я думаю, что в ближайшие недели Путину с Медведевым придется провести вместе самый непростой в психологическом плане отпуск.
И если это «политстояние» продлится еще какое-то время, то сценарии будущего развития событий могут оказаться более разнообразными, чем это многим сегодня кажется. Потому что и Путин, и Медведев, — это всего лишь символы, яркие «лейблы» на бутылках, в которых спрятаны до поры до времени недюжинные общественные силы. Я вполне допускаю, что самим Медведеву с Путиным вполне комфортно при сложившихся отношениях друг с другом. Но запертые ими в бутылках силы «нервничают» и стремится вырваться наружу.
Окружение, как со стороны президента, так и со стороны премьера, будет подталкивать их к действиям. И если действий не последует, то это окружение начнет предлагать собственные сценарии «компромиссного» решения проблемы. Теоретически возможны два компромиссных варианта: конституционная реформа и выдвижение иной, чем Медведев или Путин, кандидатуры.
В случае конституционной реформы Медведев и Путин остаются на своих местах, но полномочия между ними резко перераспределяются. Россия превращается в «парламентскую республику», где руководитель правительства и лидер правящей партии становится главой исполнительной власти, а Президент выполняет сугубо декоративные функции. Это бы означало приведение юридического положения вещей в соответствие с фактическим состоянием дел. Это может быть мягким, щадящим для Медведева решением, при котором он сохраняет лицо, но теряет уважение.
Если Медведев захочет большего, чем «сохранение лица», то компромисса будет достигнуть сложнее. Чтобы не допустить клинча между двумя лидерами, правящей элите может потребоваться предложить альтернативу им обоим. И вряд ли дело ограничится одним только предложением.
Инициатива должна исходить из лагеря Путина, потому что его в первую очередь не устраивает «статус-кво» с сохранением Медведева еще на шесть лет. Никто не может дать гарантию, что его «виртуальная либеральная революция» не воплотится после выборов во что-то более осязаемое и телесное, что поставит под угрозу благополучие многих сложившихся капиталов.
Прежде всего, можно ожидать явления России второй Нины Андреевой с ее извечным «не могу молчать». Это только кажется, что «модернизационная» риторика всем по душе или, по крайней мере, безразлична. Вдруг выяснится, что и в самой власти полно людей, которые считают, что Медведев заигрывает с Западом, что Россия стояла и стоять будет, что у России два союзника — армия и флот (в крайнем случае, еще МВД и ФСБ), что либералы «продали» страну и так далее. Это поставит Путина в очень неловкое положение, ему придется выбирать между «модернизатором» Медведевым и «охранителями» из собственной команды. Скорее всего, он продолжит колебаться, и это еще больше усложнит ситуацию.
В итоге одной идеологией дело не ограничится. Почувствовав, что Путин колеблется и не в состоянии принять решения, административно-властные синдикаты, в руках которых сосредоточена сегодня реальная власть, могут выдвинуть в качестве своего кандидата в президенты кого-нибудь другого. Наиболее вероятной кандидатурой на сегодняшний день является Игорь Сечин.
Почему именно он? Игорь Сечин находится сегодня в самом сложном положении, в котором только может находиться высший сановник. Он перерос рамки необходимого помощника, которым был на протяжении почти двух десятилетий, став универсальным помощником. Разница на самом деле колоссальна, потому что необходимый помощник готовит решения, а универсальный помощник их принимает. Сечин реально сегодня осуществляет оперативное управление страной. На него замкнуто решение практически всех ключевых вопросов. Его сфера ответственности фактически ничем не ограничена. Он не только находится в рабочем контакте с силовыми структурами, но и породнился с ними. Его фактическое влияние на экономику и бизнес намного превосходит влияние президента и премьера, вместе взятых. Рано или поздно у универсального помощника должен возникнуть вопрос — почему он остается помощником, если все делает сам? В каждом универсальном помощнике скрыт потенциал Пипина Короткого, но большинство из них все-таки заканчивают как Коржаков.
Фигура Сечина по многим причинам не приемлема для правящей элиты в целом. Что положено Юпитеру, не положено Быку. В этом смысле он действительно ничуть не хуже, но и ничуть не лучше Коржакова. Сама мысль о возможности его самостоятельной политической карьеры станет импульсом к мобилизации в «модернизационном» лагере Медведева, живущем сегодня расслабленной жизнью в ожидании неких перемен, которые сами собой случатся посредством красивых слов. В ответ носители «либеральных иллюзий» во власти уйдут с орбиты Медведева и также начнут поиск альтернативы.
Теперь уже Медведев окажется в положении Путина — вдруг обнаружится, что в стране есть модернизаторы покруче его. Околовластная либеральная интеллигенция станет более радикальной и со своей стороны начнет нагнетать обстановку. В общем, вернитесь лет на двадцать назад, распилите Горбачева пополам и вы получите довольно точную картинку. Неистребимый либеральный планктон русской власти, разочаровавшись в Медведеве, начнет оглядываться по сторонам в поисках нового лидера. Почти так же, как растерянно смотрели по сторонам бывшие вторые и третьи секретари ЦК КПСС, разуверившиеся в способности Горбачева контролировать ситуацию.
И что же они увидят на стороне? Они увидят там сидельца и страдальца, из которого власть всеми силами на протяжении последних восьми лет лепит «русского Манделу». Конечно, Ходорковский банкир и еврей, и этого многим кажется достаточным, чтобы успокоиться. Ельцин, однако, хотя, конечно, и был русским, принадлежал к ненавидимой народом партноменклатуре, и это, как мы помним, никого не остановило. А что касается еврейства, то альянс с Ходорковским может составить красавец Касьянов, а лучшего «русака» трудно подыскать.
По крайней мере, у Ходорковского есть три основных сходства с Ельциным: он свой для элиты (пусть и находится в «длительной командировке»); он обладает недюжинным характером (может быть, более сильным, чем у Ельцина) и спектакль с его осуждением даже превзошел пресловутую расправу на Пленуме ЦК. Что касается его финансового прошлого, то за восемь лет в глазах народа он его целиком искупил. Конечно, дуэль «Путин-Ходорковский» выглядит непредсказуемой, но в исходе дуэли «Сечин-Ходорковский» сомневаться почти не приходится.
Так это или не так, мы почти наверняка никогда не узнаем. Нет более неблагодарного занятия, чем гадать на политической гуще. Будущее России зависит от бесчисленного множества событий и явлений, повлиять на которые вне наших сил. Засуха, дефолт в Европе, крупный теракт, случайная гибель какого-нибудь «несогласного» во время очередных тренировочных сборов на Триумфальной площади, — мало ли что может круто поменять весь привычный уклад жизни в стране. В конце концов, мы не можем исключать и того, что люди поведут себя противно своей природе и начнут делать то, чего от них никто не ждет: Путин, например, открестится от команды своих друзей, а Медведев начнет совершать поступки… Важно другое: сценарии для 2012 года гораздо разнообразнее, чем гипнотизирующее всех предстоящее «поглощение Медведева».
Да и если состоится это возвращение Путина, что принципиально оно решает? Выборы пройдут, проблемы останутся. Останется социальное напряжение, политическое отчуждение и раскол в обществе, а главное — бюджетный дефицит. Перефразируя припев известной песенки, можно сказать, что «если кого-то отставят от власти, то неизвестно, кому повезло». После 2012 года изо всех политик социальная станет для правительства наиважнейшей. Все отложенные проблемы с образованием, здравоохранением и главное — пенсионной системой придется решать сразу. Повышение пенсионного возраста практически неотвратимо, равно как и значительная коммерциализация и дифференциация предоставляемых государством медицинских и образовательных услуг при общем снижении их качества. В такой обстановке «властную вертикаль» придется оборонять как Брестскую крепость, и правительство прочно сядет на штык. Бойцы ОМОНа станут привычной частью городского пейзажа, а проявления насилия будут повсеместными и необъяснимыми. Россия буквально сразу после выборов влетит в полосу политической турбулентности, конца и края которой не видно.
Но, если любое новое правительство имеет иллюзорный шанс списать все трудности на грехи старого правительства и, заручившись хоть на какое-то время доверием населения, попытаться начать непопулярные реформы, то Путину, вернись он во власть, списывать проблемы будет не на кого. Кредит доверия к нему будет только сокращаться, поэтому ни о каких реформах речи идти не будет. Какие уж тут реформы, все силы будут уходить на удержание ситуации под контролем, чтобы не допустить «русского Оша». А это значит, что вектор движения будет один — от плохого к худшему.
Может ли Путин этого не понимать? Вряд ли. Судя по выступлениям Кудрина, правительство получает достаточно адекватную информацию о реальном состоянии дел в экономике, и поэтому ему есть о чем подумать, размышляя о своих перспективах и о 2012 годе. В этом смысле складывается парадоксальная ситуация: сегодня не все, что хорошо для друзей Путина, на самом деле хорошо для самого Путина. Друзья Путина могут позволить себе оставаться более или менее анонимными, а Путин будет всегда на виду, ему не спрятаться от ответственности, как бы поздно ни был поставлен о ней вопрос. Я думаю, что уже сегодня между Путиным и его друзьями растет недопонимание. В дальнейшем оно будет только усиливаться.
Так что, скорее всего, Путин окончательно для себя пока ничего не решил, так же как и Медведев. А значит, неопределенность будет продолжаться. И в этой суровой неопределенности будет неумолимо приближаться 2012 год — судьбоносная точка принятия решения, которую не обойти и не отодвинуть. И от того, какие в конце концов будут приняты решения, зависит, на каком лайнере Россия будет преодолевать зону турбулентности, покрывающую собой все следующее президентство, распростертое между 2012 и 2018 годами, независимо от того, чьим оно будет. И если Россия сядет «не в тот самолет», то может случиться, что он не дотянет до пункта назначения, совершив посадку на запасном аэродроме. И тогда транзитным окажется вовсе не «восемнадцатый», а «семнадцатый год».См. также: