Нобелевский комитет – союзник Кремля
Вскоре после того, как китайцу, сидящему в тюрьме по местной 58-й статье, дали Нобелевскую премию, меня позвали на «Би-би-си» обсудить это удивительное событие. Программа называлась «Вам слово», но слово было не мне, а радиослушателям. Мне на их слова надо было отвечать комментариями — слово за слово, зуб за зуб.
А на радиостанцию звонят русские люди от Атлантики до Урала, как говорил великий генерал де Голль, или от Ванкувера до Владивостока и все как один защищают несчастный, обиженный Норвегией Китай. Кто тут смеет обижать нашего королька?
Не это ли свойство русской души Достоевский называл ее всемирной отзывчивостью? В таком случае, широк русский человек — я бы сузил.
За редкими исключениями российские слушатели встают на защиту любого авторитарного государства от нападок со стороны разных сомнительных академий без границ и комитетов без стыда и совести. Даже странно, что советский режим глушил «Би-би-си», коли его слушатели прямо сейчас готовы заглушить любую критику с Запада своими гневными голосами. Ну, Китай-то нашел чем ответить: арестовал жену врага народа и отменил китайский тур Александра Рыбака. Сгоряча не разобрался, что норвежец-то — наш, русский парень, но мы им простим.
Обидели Китай, мать их, нарушили завещание Нобеля. Нобель завещал корзину печенья тому, кто остановил войну и прекратил кровопролитие. А что сделал Лю Сяобо? Вывел народ на кровавую Тяньаньмэнь, а потом сочинил и пустил гулять подметную декларацию «Хартия 08». И где же тут искомый х-й войне? Не такому мальчишу Нобель велел передавать привет от самолетов, пароходов и пионеров. Это же типичный плохиш на службе мировой буржуазии! Хотел развалить Народный Китай и привести там к власти очередной антинародный режим. Я такого не хочу даже вставить в книжку.
Во времена Нобеля ведь тоже были диссиденты. Владимир Ильич уже проедал в Женеве в компании с Плехановым партийный целковый, пожертвованный прогрессивными капиталистами, а то и экспроприированный у менее прогрессивных, Сталин изучал природу Туруханского края, Феликс Эдмундыч уже боролся за свободу своего польского народа, а заодно и нашу. Все они диссиденты своего времени, но даже автору тогдашних бестселлеров Горькому пришлось писать чертовски своевременную книжку, чтобы подсобрать денег на шрифт для «Искры» и на динамит для пламени.
Ведь Нобель — хоть и удивлял своих бизнес-партнеров либеральными чудачествами, вроде нормированного рабочего дня (за что его порой бранили социалистом), и динамит у него в хозяйстве имелся, — на искру денег не давал. И был он ярым противником избирательного права для женщин, и вертится в гробу или в скандинавской Валгалле каждый раз, когда его премию получает ярая феминистка вроде Дорис Лессинг или Сельмы Лагерлеф.
Нынешнюю норвежскую премию правильнее было бы назвать премией мира и свободы, или мира и сопротивления. Миротворцам конечно тоже её дают, ибо они, как известно, блаженны. Но дают теперь и нищим духом, наплевавшим на свою жизнь и родных, и в одиночку, как умеют, противостоящих мощи государства. В Норвегии сложилась традиция: каждому авторитарному режиму — по лауреату. Вот и Китай дождался своего. А все началось с 1975 года — с академика Сахарова. Так вот откуда растут листья травы.
В литературоведении есть понятие лирического героя. Для стихотворения или же, к примеру, романа важно, чтобы читатель мог слиться с героем. Раз — и ты уже вовсе не ты, а страдающий отвергнутый влюбленный, и горько, и сладко им быть. А вот ты уже не влюбленный, а ковбой, мчащийся по степи, отважный следователь, выслеживающий бандита в подмосковных дачах, или, напротив, — отважный бандит с подмосковных дач.
Для русского слушателя передачи о китайском диссиденте лирический герой — это советский патриот, обиженный на присуждение премии Сахарову. Вот они несут свою корзину отравленного буржуазным ядом печенья нашему отщепенцу, предателю, перебежчику, научному власовцу. И они же катят свою бочку варенья с непременной ложкой вражеского дегтя всем власовцам мира, хотят расчленить нашего великого соседа — древний Иран, ослабить нашего могучего соседа — великий Китай, пишут гадости про честно выполняющих свой долг на ниве контрабанды изумрудов бирманских полковников. И нас когда-то так же пытались убить, сволочи.