О бедных русинах замолвите слово
То, что Русский мир имеет рыхлые и шаткие границы, ни для кого не секрет. Некогда народы Руси — от Галиции до Владивостока — считали себя русскими (русичами) и разговаривали либо на русском языке, либо на одном из его диалектов. Никаких попыток раздробить русское пространство и придать диалектам государственный статус в среде тогдашней «интеллигенции» не наблюдалось. Галицкая Русь была, прежде всего, Русью, а потом уже Галицкой. Так же обстояло дело и с Угорской Русью, в состав которой входило сегодняшнее Закарпатье.
Со временем «интеллигенция» подпортилась, подгнила. Из-за многовекового польско-униатского влияния часть русского этноса предпочла отказаться от Православия, и «пригреться» сбоку у католиков, став униатами. Язык своих предков они окончательно забыли (или делают вид, что забыли), сменили даже национальность и стали …украинцами. Слова генконсула РФ в Львове Гузеева о том, что когда-то украинцы были русскими, вызвали потоки бешеной слюны у западно-украинских националистов, которым правда глаза колет. Не относится это только к русинам, которые до сих пор держаться своих корней, с трудом сдерживая натиск киевских украинизаторов, которые вот уже 20 лет стараются русин насильно перековать в украинцев.
С приходом к власти Виктора Януковича Кремль облегчённо вздохнул. Вздохнул, и не заметил (или предпочёл не заметить), что политика тотальной украинизации никуда не делась. Всё так же как во времена Ющенко в официальной сфере документация ведётся по-украински, а большинство чиновников неуклюже напрягают артикуляционный аппарат, через силу стараясь разговаривать по-украински, дабы заслужить похвалу вышестоящего начальства. Детсады, школы и университеты остаются украиноязычными практически во всех регионах Украины.
О том, что украинский язык — плод политических усилий Австро-Венгерской империи и Речи Посполитой и верной им ополяченной шляхты, украинским студентам и школьникам не рассказывают. Чтобы не думали много лишнего. Официальный Киев сегодня является продолжателем деяний католической Варшавы и Вены XV — XIX вв.
Русины, о которых так часто вспоминала Москва в годы правления неофашиста Ющенко, вновь оказались заложниками политических игрищ. Их благополучно забыли, не желая портить отношения с новой украинской властью. Но русины никуда не делись. Они верны своим традициям и памяти предков. Тем более что им есть с кого брать пример.
Русинская интеллигенция, в отличие от интеллигенции галицийской боролась не с русофильством, а, напротив, с русофобией. Одной из выдающихся фигур карпаторусских деятелей культуры был Адольф Добрянский. В те времена имя Адольф не вызывало у русских негативных эмоций, как после Великой Отечественной войны. Поэтому Адольф Добрянский выделялся среди прочих не именем, а неподкупностью, честностью и множеством работ, посвящённых истории и этнографии Угорской (Подкарпатской) Руси.
Будучи идеологом возвращения украинских униатов в Православие, лидером карпаторусского и галицкорусского движения, поборником культурного, языкового и этнического единения австрийских русинов с русским народом в России, Добрянский занимал очень активную гражданскую позицию в этом вопросе. Униатство он рассматривал не как переход от православия к католицизму, а, наоборот, «ступенькой» от догматической католической веры к вере православной.
В 1848 году грянула Венгерская революция. Та самая, в подавлении которой участвовали царские войска. Советская и либеральная историография видела в венгерских повстанцах ангелов во плоти. Царскую российскую армию называли реакционной и оккупационной. Не думаю, что Добрянский, будь он жив и сейчас, согласился бы с такой постановкой вопроса.
Венгры очень подвержены национализму. Эту черту они пронесли с собой вплоть до наших дней. Тогда, в 1848г. в Добрянском они видели лидера всех славян и собирались расправиться с ним. Тем более что к нему благосклонно относились словаки, которых Будапешт всегда стремился мадьяризировать (Анджей Петёфи — классик венгерской литературы, ни кто иной как обвенгерившийся словак).
Добрянскому пришлось скрываться от «венгерских патриотов», переезжая с места на место. Но от русского дела он не отказывался. Отсиживаться в уютном уголке он тоже не думал, и уже в 1849 году поступил в 3-ий корпус, под начальство генерала Ф. В. Ридигера (предка Алексия II), в составе которого участвовал в сражениях при Ваце и Дебрецене, принимал пленных под Вилагошем, а в селе Артанде близ Великого Варадина присутствовал при приёме Ридигером венгерской военной депутации, которая от лица всей армии изъявляла просьбу о присоединении Венгрии к России.
Усилиями Добрянского, который дослужился до поста окружного референта в Ужгороде, в городе на должностях находились русские чиновники, в делопроизводство был введён русский язык, появились русские надписи на улицах. Даже выйдя в отставку в 1867 году, Добрянский полностью посвятил себя делам национального возрождения Карпатской Руси, поселившись в своём имении.
Католикам-венграм это очень не нравилось. В 1871 году мадьярскими националистами было организовано покушение на Добрянского, жертвой которого стал его сын Мирослав, получивший тяжёлые ранения в результате нападения на коляску в центре Ужгорода. Добрянский уже не мог открыто посещать угрорусские собрания, поскольку это могло отразиться на его жизни и жизни его близких. Отныне он посвятил себя литературной работе, объявляя в своих произведениях русин «частью одного и того же народа русского, — мало-, бело- и великорусского, — имеет одну с ним историю, одни предания, одну литературу и один обычай народный». Украинофилы вызывали в нём явную антипатию, поскольку в них Добрянский видел вредителей общему русскому делу, которые занимаются фальсификацией истории и искажением русского языка.
Где бы ни появлялся Добрянский, он везде сначала думал о России и русинском движении и уже потом о себе. Перемещаясь с Закарпатья в Словакию, из Словакии во Львов, из Львова в Австрию, Добрянский помогал наладить связи между разрозненными ячейками западно-русских активистов, чем вызвал гнев и ненависть у австрийцев и поляков, которые стремились к полному подавлению русинского самосознания. Его дети и внуки, которым он давал только русские имена, практически все стали крупными деятелями русского движения. Его дочь Елена вышла замуж за лингвиста Антона Семёновича Будиловича, активного идеолога западнорусизма. Дочь Ксения стала женой карпато-русского политика Юлиана Михайловича Геровского, из их детей прославились как русские активисты филолог Георгий и политик Алексей. Другие дочери Добрянского — Ирина и Вера — также вышли замуж за карпато-русских деятелей.
Негоже нам забывать, что самом западном краю Русского мира, на границе с Венгрией, есть маленький, но гордый народ, который пронёс сквозь века верность Русскому делу, и который не отказывается от него по сей день.