Саммит несбывшихся надежд для ОБСЕ
ИТОГОВАЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ президента Назарбаева, в которой перед лицом мировых СМИ казахстанский лидер должен был поставить жирную точку первого за последние 10 лет саммита Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), откладывалась. Первоначально назначенная на полдень, она отодвинулась на 15.00, затем на 16.30, а затем и на 17.00. Тележурналисты из-за рубежа, опасавшиеся, что не успеют на самолет, уже записывали по два варианта стэндапов на фоне астанинской Пирамиды: первый — на случай, если итоговую декларацию подпишут, второй — на случай, если ее все же не подпишут. В пользу второго варианта высказывались закавказские коллеги — грузинские журналистки подловили министра иностранных дел России Лаврова, чтобы узнать, поставит ли он подпись под проектом декларации, в котором с подачи европейцев содержались слова в пользу территориальной целостности Грузии, а тот крайне резко заявил, что ни под чем таким никогда подпись не поставит. И уехал. А мы остались ждать, чтобы узнать, как же заретуширует Астана тот факт, что никакого прорыва в деятельности ОБСЕ во время саммита в нашей стране не произошло. Впрочем, особенного расстройства не было, что-что, а прорекламировать Казахстан и его молодой политический центр за время саммита наши смогли на все 200%. Я же искал ответ, чего адекватного затратам и усилиям получила наша страна на посту ОБСЕ?
День первый. Опоздание. Рукопожатия. Сессии. Опять 25.
Да, нужно признаться: на саммит я опоздал. Прибыв ровно в 8.00 на вокзал заснеженной Астаны на испанском поезде из Алматы, я остался без бейджика с аккредитацией, уехавшего вместе с сотрудниками Министерства информации в «красный квадрат», который охватил все окрестности астанинского Дворца мира и согласия, более известного в народе просто как Пирамида. Значит, в эту «красную зону… простите, «красный квадрат» я попасть не мог. Пришлось встретить начало саммита в предбаннике астанинского городского акимата, где церемонию рукопожатий скрашивали столь непосредственные и оживленные комментарии трех милиционеров и одного дорожного полицейского, заглянувшего погреться, что я нисколько не пожалел. Более удачного места и компании для такого пафоса придумать было сложно.
Чаще всего полисмены сопровождали очередное рукопожатие президента возгласами «А это кто?». Узнали Медведева, Лукашенко, Саакашвили. Дорожный полицейский особенно обрадовался появлению опоздавшего и пришедшего пожать натруженную руку Назарбаева последним итальянского премьера Берлускони.
Причина гордости оказалась простой — буквально пару минут назад своей волшебной палочкой он обеспечивал проезд припозднившегося премьера к Пирамиде. Полицейские не стали спрашивать, где Обама, где Саркози, зато очень почему-то обрадовались папскому нунцию, Ангеле Меркель и, опять же, непонятно почему, Тарье Халлонен, президентше Финляндии.
По лицу и движениям Назарбаева можно было многое прочесть. Кому-то для рукопожатия доставались обе руки, широкая улыбка, дружеские похлопывания и короткие фразы, что даже оба забывали позировать для дежурной фотографии. Кому-то — лишь сухое слово и короткое пожатие. В общем около семи десятков рук прошло через ладони Нурсултана Абишевича. Впрочем, он был в хорошей форме, никакого недовольства тем фактом, что только два с половиной десятка коллег его уровня почтили своим присутствием его детище — столицу Казахстана — он не проявлял, был настоящим радушным хозяином.
Хотя от акимата в «красный квадрат» автобусы отходили каждые два часа, на 10-часовой маршрут я тоже не попал. Чтобы сесть в автобус, нужен был тот же самый бейджик, который ждал меня в «квадрате». Ну если уж Квадрат не идет к Махамбету, то сам Махамбет пойдет к Квадрату, решил я, и с помощью полицейских вызвал единственное такси, которое допускали до КПП у американского посольства, куда сотрудники министерства пообещали вынести заветный бейджик. Словоохотливый водитель делился с «гостем столицы», родившимся всего в каких-то 200 километрах от нее, своим отношением к саммиту. Все свелось к тому, что неудобств, конечно, много, но это и есть плата за статус и развитие. Пустынные улицы города кто-то из иностранных журналистов потом сравнит с величественными, но безлюдными проспектами Пхеньяна.
На КПП стояли пятеро очень сурового вида спецназовцев КНБ в разношерстном камуфляже. Хотя они не подавали вида, но судя по своим ощущениям, я мог только представлять, как отчаянно должно быть мерзли они. Поскольку в палатку без проклятого бейджика они не пустили погреться, то и симпатии к ним у меня немного подмерзли. Зато я рассказал им, что не так давно в Саудовской Аравии бомбист-смертник пронес взрывчатку в анальном отверстии, а принца-министра внутренних дел спасло только то, что туда не влез поражающий элемент. После этого я постоял с открытым ртом на ветру, чтобы язык примерз и не болтал всякую ерунду тем, кто будет через пару минут меня обыскивать. Пронесло. На следующий день мы уже здоровались как старые знакомые, но спиной к ним я все равно поворачиваться избегал.
Здание пресс-центра, расположенного во дворце Шабыт, было просто роскошным. Судя по тому, что здесь будет новая Академия искусств, то будущим служителям муз можно только позавидовать. Не уточнял, сколько именно журналистов пригласили со всего мира, но, судя по тому, что все три зала с ноутбуками были забиты под завязку, сладкое словосочетание «халявный Интернет» есть на всех мировых языках. Обходя ряды не поднимавших голов от экранов коллег, понял, что на сайте саммита из них сидит едва ли каждый двадцатый. Взять бы потом детализацию интернет-поисков из Шабыта — наверное, животик надорвешь. Впрочем, отсутствие личного пространства, конечно, держало пользователей в определенных рамках.
Зато были хорошие обеды, и чай с кофе, и вежливые охранники на каждом углу, и элегантные девушки из персонала, с которыми даже знакомиться не хотелось — просто смотреть и любоваться. А если серьезно, то организационная часть саммита, даже после получаса на ветру у КПП в ожидании бейджика, по-моему оценивается никак не меньше, чем на пять баллов из пяти. Если применить другие сравнения, то кроме «денег не жалели» и «вышколили людей», можно вспомнить, наверное, только «воинская дисциплина». С другой стороны, понятно, что без пускания в глаза пыли (или снега) не обошлось. Если бы у нас также четко государственные структуры работали всегда, то мы давно бы все жили, как в Швейцарии. Но чего нет, того нет, Казахстан, как настоящий мужчина, способен сервировать стол только раз в году, 8 Марта, пускай оно в этом году пришлось и на 1-2 декабря.
Зато в речи президента проскользнули какие-то моменты выгоды, которые Астана могла бы извлечь из саммита.
«Мы собрались в Астане во имя торжества здравого смысла, чтобы продолжить совместное движение к безопасному будущему наших народов», — сказал он, открывая саммит. Дальше напомнил о 30 годах деятельности ОБСЕ и провозгласил начало «третьего этапа» работы организации.
«Мы переходим к новому уровню безопасности и сотрудничества в более широких координатах — «От Океана до Океана», — сказал Назарбаев. — Речь идет о формировании единого пространства безопасности в границах четырех океанов — от Атлантического до Тихого и от Северного Ледовитого до Индийского. Астанинский саммит восстанавливает прерванную на 11 лет после Стамбула традицию проведения встреч на высшем уровне. И это признак возрождения организации. Сегодня в Астане мы даем старт формированию Евро-Атлантического и Евразийского сообщества единой и неделимой безопасности».
Звучало здорово, но, учитывая, что по крайней мере две из стран ОБСЕ считают две другие страны ОБСЕ агрессорами, оккупирующими часть их территории, то немного неубедительно. То есть может пространство между океанами действительно есть, кое-где действительно безопасно, но о «единой и неделимой безопасности» (даже при том, что непонятно, как эти качества относятся к такому понятию) говорить не приходится.
Далее президент отдал должное «положениям и принципам Хельсинкского заключительного акта», во многом благодаря которому мы без какой-либо войны получили независимость и суверенитет. «Я имею в виду право государств и народов на свободный выбор пути развития, суверенитет и территориальную целостность», — пояснил президент Назарбаев, одинаково тепло принимавший г-на Саакашвили, отстаивающего принцип территориальной целостности, и г-на Медведева, выступающего за право народов на самоопределение. Именно их конфликт, по слухам, и стал основной загвоздкой в декларации астанинского саммита. Когда потом выступал Медведев, Саакашвили демонстративно покинул помещение, а когда выступал грузинский президент, российский уже просто улетел домой.
Тем временем Назарбаев напомнил, что «мы создаем демократию в той части мира, где ее никогда не было». Видимо, ответом на эти слова было замечание госсекретаря США Хиллари Клинтон относительно того, что недостаточно принять план по демократизации, недостаточно подписать соглашение о свободе слова, недостаточно провести выборы. Нужно ведь еще, чтобы демократия заработала, журналистов перестали давить, а выборы проходили свободно и демократично.
Но Назарбаев заранее парировал: «Мы развивали сначала экономику, для того чтобы бедность не унижала нашу молодую демократию». В зале сидела Роза Отунбаева, чей народ сверг ее предшественника Курманбека Бакиева несколько месяцев назад. Теперь революционеры пытаются строить демократию в условиях крайней бедности. Впрочем, они, наверное, не слишком обиделись. Отунбаева отчиталась, что коалиция в парламенте для формирования правительства уже создана, дома на юге строятся. «Страна готова к наступающему зимнему периоду: заготовлено достаточно продовольствия и топлива, сбоев в обеспечении электроэнергией и теплом не ожидается», — успокоила прежде всего своих собственных сограждан Роза Искановна. Уже потом, в кулуарах, многие подчеркнули , что при личной встрече Отунбаевой с Назарбаевым она говорила уже не на русском, а на кыргызском, при этом наш — отвечал на казахском. Вот такой вот братский суржик, подчеркивающий близость наших народов, которым не нужен ни переводчик, ни русский язык в качестве «языка межнационального общения».
Вообще в кулуарах многие говорили, что наш лидер мог бы выступать только на родном языке, но предпочел свой обычный стиль — начинать и заканчивать на казахском, а основную речь произносить на русском. В отличие от него, на своем языке предпочли выступать Янукович (которого на родине, кстати, пилят за слабое владение украинским), Саргсян. Молдавский, азербайджанский лидеры, так же как Гурбангулы Бердымухамедов и Владимир Норов, глава узбекского МИДа, тоже предпочли русский.
А Назарбаев тем временем хвалил успехи Казахстана в деле сохранения внутреннего мира: «Прочным фундаментом казахстанского общества стали толерантность, мир и согласие всех 140 этносов и 46 конфессий. Мы создали уникальный институт — Ассамблею народа Казахстана. Нам удалось осуществить синтез западных ценностей и восточных традиций. Наш народ испытал на себе жестокие издержки «холодной войны». Прежде всего это Семипалатинский ядерный полигон. Мой указ о его закрытии и отказ от ядерного оружия стали первоначальным вкладом Казахстана в общеевропейский процесс». Тут он и выложил на-гора свое предложение «поддержать нашу инициативу о принятии Всеобщей декларации безъядерного мира». Вроде бы предельно нейтральная тема, но в итоге, все равно с подписанием вышли глубокие противоречия.
Далее президент начал перечислять угрозы, с которыми борется ОБСЕ весь год и наша страна тоже — в качестве ее председателя. Тут и Афганистан, и Кыргызстан, и мировой финансовый кризис.
«Острый политический кризис в Кыргызстане мог стать катализатором новых конфликтов в Центральной Азии, — отметил Назарбаев, вывезший военным самолетом из Оша Курманбека Бакиева, осевшего затем в Беларуси под крылом и присутствовавшего тут же Александра Лукашенко. — Мы эффективно использовали совместно с лидерами США, России и другими партнерами все инструменты ОБСЕ для предотвращения эскалации конфликта и стабилизации в этой стране». О том, что предотвратить бойню между кыргызами и узбеками в июне мы не смогли, а против ввода всего 50 десятков международных полицейских под эгидой ОБСЕ кыргызы выступили, как сербы против НАТО в 1999-м году, никто не говорил. Зато все знали.
«На наш взгляд, главная задача ОБСЕ на предстоящие десятилетия — планомерно решать противоречия, укреплять доверие и интеграцию, в том числе и в рамках существующих межгосударственных объединений, — продолжал Назарбаев. — Мы также предлагаем начать проработку вопроса о всеобъемлющем договоре о евразийской безопасности».
«Через несколько недель наша страна завершает миссию председательства в ОБСЕ. Мы поставили задачу вывести Организацию из кризиса, — отметил президент. — Я надеюсь, наши усилия будут по достоинству оценены партнерами». Как бы извиняясь, если кому председательство показалось не слишком антикризисным, он отметил, что «процесс обновления организации — это наша общая задача, рассчитанная на длительную перспективу». Чтобы оставить задел преемникам, глава Казахстана предложил «расширить число корзин и институтов ОБСЕ», пополнив их экономической безопасностью (плюс его любимая новая мировая резервная валюта), энергетической и экологической сферами, также он предложил дать новый толчок разоружению, а также сделать упор на опять же наш конек — межконфессиональную толерантность.
Говоря о конкретике, которая могла бы что-то дать нам по итогам саммита, Назарбаев сказал, что ввиду финансового кризиса в мире, «оптика» видения будущего оказалась дефектной», поэтому «было бы полезным наладить работу по прогнозированию различных проблем безопасности в ранге отдельного измерения» и «институт безопасности ОБСЕ, который мог бы располагаться в Астане». Чтобы никому не было обидно, он предложил размазать структуры ОБСЕ равномерно по участницам-странам.
«Этот процесс можно начать с учреждения новых институтов по валютно-финансовому, межрелигиозному и прогнозно-аналитическому измерениям в различных странах, в том числе азиатской части ОБСЕ, — сказал он. — Надеюсь, что все направления фундаментальных изменений ОБСЕ будут отражены в Астанинской декларации ОБСЕ». С последним вышла проблема.
И в первый, и во второй дни было видно, что армяне с азербайджанцами, русские с грузинами, а также молдаване с приднестровцами ни на йоту не приблизились к миру в своих «замороженных конфликтах», которые нашим дипломатам и лично Нурсултану Абишевичу разрешить так и не удалось. Видимо, авторитета и хорошей организации для такой политики все же недостаточно.
День второй. Ожидание. Тихие проводы.
Декларации нет
Второй день, посвященный тому, чтобы все сказанное в первый день как-то адаптировать и засунуть в итоговую декларацию, вышел куда более бедным на события. Опять боксировали те, кто хотел боксировать, о своем говорили мини-страны вроде Андорры или Сан-Марино с Мальтой, но прорывов, как и в первый день, не было.
Стрелка часов уверенно приближается к семи вечера, а декларации по-прежнему нет. Объявление по внутренней связи о том, что желающие могут отправиться на экскурсию по городу, вызывает нервный смех у журналистов. Часы тянутся за часами, а единственная информация — про то, что пресс-конференцию опять отложили, значит, декларации все нет.
У дверей в пресс-брифинговую собрались журналисты, правда, они больше смотрели не на двери, хотя тоже смотрели, а на уснувшего прямо на ступенях в ожидании новостей старенького корреспондента какого-то иностранного СМИ. Все его жалели, но никто не будил, поскольку больше спать ему явно было негде, а хороших новостей для измученного человека не было. Впрочем, он не один измучился эпохальным событием. Коллеги уже шутили друг с другом: «В больницы Астаны в массовом порядке поступают журналисты с диагнозом ОБСЕ…». Не знаю, как вы, а я почему-то хохотал, как порвавшийся барабан, наверное, у меня тоже теперь ОБСЕ, нужно сходить в медпункт…
Хочется попросить прощения у читателей. Если я буду и дальше ждать, сумеют ли договориться гости о том, чтобы по итогам саммита хоть что-то подписать, то вы просто не прочтете эти строки — deadline. За окном успокоилась метель, у двери в брифочную сиротливо толпятся штативы, а декларации все нет…
Чем ближе к 10 вечера, тем больше я нервничаю, у меня билет обратно в Алмату, где, если верить слухам, тепло и нет метели. Горит номер, куда все-таки нужно сдать этот материал, а декларации все нет и нет. Сидящая рядом журналистка подвела краткое, но емкое резюме двух насыщенных дней: «Сколько людей участвовали в этом мероприятии, а все прошло как дым». Спорить с ней невозможно. Впрочем, даже дым оставляет следы на стенах пещер. Из достижений саммита можно перечислить рекламу страны, организационный опыт, масштабный пиар. Стоят ли они затраченных средств? Мы не знаем, и, наверное, не узнаем, поскольку некоторые вещи трудно измерить деньгами, особенно если не знаешь, сколько же их в итоге потратили.