Публикации западных СМИ о «деле ЮКОСа»
Эти статьи и интервью как бы случайно совпали с форумом в Давосе. И членам российской делегации и возглавившему ее Президенту России Дмитрию Медведеву задавали вопросы о деле Ходорковского, как о чем-то из ряда вон выходящем в судебной практике России. Президент Медведев ответил на вопросы в интервью телеканалу «Блумберг».
«Я отвечу на этот вопрос чуть более подробно, потому что он действительно представляет определенный интерес для всех. Во-первых, еще раз хотел бы сказать, что за налоговые преступления только в прошлом году несколько тысяч частных предпринимателей и сотрудников крупных коммерческих структур сели в тюрьму. Это первое. Второе — я считал и считаю, что Президент любой страны, в том числе и России, не должен рассуждать об отдельных кейсах, только по тому, что это и есть вмешательство в судебную систему. Третье — в отношении Ходорковского и некоторых его коллег, которые преследуются по закону и соответствующего приговора: он не вступил в законную силу, но я надеюсь, что ни у кого не вызывает сомнения, что в принципе обвинение имеет право предъявлять дополнительные аргументы и выдвигать новые обвинения в отношении тех лиц, которые сидят в тюрьме, как бы это не воспринималось, — сказал Дмитрий Медведев. — И, наконец, четвертое: я считаю, что разговоры о несовершенстве судебной системы, а также попытки давления, в том числе и на меня, как на Президента страны, в этом плане носят абсолютно деструктивный эффект, потому что они заставляют думать всех остальных, что в России настолько несовершенная судебно-правовая система, что можно сказать Президенту, ещё кому-то: вы поменяйте приговор по делу Ходорковского, по делу кого-то другого и тогда мы убедимся в том, что ваша правовая система не безнадежна, а хоть как-то работает». «Но это неприемлемо, — подчеркнул Президент. — Я считаю, что инвестор, любой — и российский и иностранный — должен соблюдать законы. В противном случае он может получить тюремный срок. Так, как это произошло в случае с Ходорковским или в случае с Медоффом, который получил несколько больше».
Ладно западная пресса, привыкшая распространять негативные клише о России в последние 20 лет, не понимает в чем обвиняют Ходорковского. На западе просто невозможно себе представить, что можно было продавать нефть как скважинную жидкость, уходя от налогов, да и вообще экономические перемены 90-х годов до сих пор считаются там малоизученной экзотикой.
Почему именно из дела Ходорковского и именно сейчас нанятые им адвокаты и сочувствующие пытаются извлечь максимум политической выгоды? Кажется, что превращая дело о многомиллиардном воровстве из бюджета России в политический фарс, эти люди просто пытаются во что бы то ни стало не допустить восстановления справедливости в стране, чьи богатства на протяжении нескольких лет были разделены между несколькими десятками приближенных к власти бизнесменов, позднее ставших олигархами. Эпоха первоначального накопления их капиталов памятна всем, кто жил в России в 90-е годы, когда под лозунгом «Если ты такой умный, то почему такой бедный?», была проведена приватизация и так называемые «залоговые аукционы». Чем же Ходорковский отличается от всех остальных? Не только тем, что не бежал от правосудия в Лондон. Его подвели построенные им фиктивные схемы поглощения государственной собственности компанией ЮКОС, в общем — сгубила жадность и беспечность, в какой-то момент казалось, что не только Россия, но и мир принадлежат нефтяной компании и нужно лишь начать этим всем управлять, а глупые законы просто переписать, купив пару парламентских фракций. На протяжении последнего времени из Ходорковского немногочисленная либеральная общественность вылепила чуть ли не узника совести, но ни разу по сути не комментируя предъявленные ему обвинения.
В чём суть дела Ходорковского, будут ли ему предъявлены новые обвинения и почему это дело наделало так много шума, впервые после судебного решения на эти вопросы Первому каналу ответила сторона обвинения на процессе.
Москвич Виктор Демченко — один из нескольких тысяч акционеров, кто в конце 90-х стал владельцем акций холдинга ВНК «Восточно- нефтяная компания», контрольный пакет которого в декабре 1997 купил ЮКОС.
«Как только Ходорковский стал владельцем контрольного пакета акций, прибыль упала практически до нуля, — говорит он. — То есть были обворованы все акционеры, в том числе и я».
Каким образом упала прибыль и были выведены активы, установило следствие в 2007 году. Это привело к возникновению так называемого «второго дела ЮКОСа». И государственные обвинители по этому процессу — Валерий Лахтин и Гульчехра Ибрагимова — впервые лично рассказывают, как Ходорковскому и Лебедеву удалось обмануть акционеров, в числе которых было и государство, владевшее 36% акций холдинга.
«Основными активами «ООО ВНК» являлись шесть компаний, в частности, «Томскнефть-ВНК» и «Ачинский нефтеперерабатывающий завод». Вместе с тем, владение контрольным пакетом акций, 54-процентным пакетом акций «ВНК» не давало право Ходорковскому распоряжаться активами и безраздельно пользоваться вот этими дочерними компаниями, — говорит старший прокурор отдела управления Генеральной прокуратуры РФ, гособвинитель по делу Ходорковского и Лебедева Валерий Лахтин. — Поэтому Ходорковский, Лебедев и другие члены организованной группы решили похитить акции дочерних компаний «ВНК».
Осуществить это удалось при помощи «обмена» акций ЮКОСа на акции дочерних компаний «ВНК», таких, как, например, «Томскнефть». Специально нанятые компанией Ходорковского оценщики подтвердили, что обмен будет равноценным. Но позже следствие установило, что за пакет акций «дочек» «ВНК» стоимостью 3,5 миллиарда рублей Ходорковский предложил акции ЮКОСа, цена которых была в 15 раз дешевле — 220 миллионов рублей. В результате этого обмена Ходорковский получил контроль над «дочками», а государство и другие акционеры уже не смогли влиять на их деятельность. Ходорковский таким образом обеспечил себе хищения нефти добывающего предприятия «Томскнефть». Эти махинации с акциями вскрылись в 1999 году. Опасаясь уголовной ответственности, Ходорковский сначала вернул активы холдинга. А позже выкупил госпакет за 225 миллионов долларов.
По словам В.Лахтина, «эта сумма была не обременительна для Ходорковского и членов организованной группы, потому что за эти годы, с 1999 по 2001, «Томскнефть» добыла нефти на сумму более 4 миллиардов долларов США». «И таким образом, он выкупил этот пакет акций фактически за счет похищенных средств», — подводит итог В.Лахтин.
Имеется копия протокола общего собрания акционеров ОАО «Юганскнефтегаз» за 1999 год. Один из вопросов этого собрания — цена, по которой нужно продавать добываемую нефть. Тогда её рыночная стоимость составляла около 2 тысяч рублей за тонну. Но акционерам её предлагают продавать по 250 рублей. И они соглашаются, потому что голосует за это сам ЮКОС, что прямо запрещено законом об акционерных обществах, так как именно он получал выгоду от этих сделок.
Такие же решения принимались и в двух других нефтедобывающих компаниях, с которыми работал ЮКОС, владея и в них контрольными пакетами акций. Таким образом, забирая нефть по 250 рублей, ЮКОС оставлял предприятия фактически без прибыли, а других акционеров без дивидендов, Поскольку цена в 250 рублей за тонну нефти — это значит работать фактически «в ноль». А деньги, которые ЮКОС зарабатывал на перепродаже этой нефти, уже никакого отношения к нефтедобывающих компаниям и их акционерам не имели.
Чтобы проворачивать подобные операции придумывались разные схемы и разрабатывались разные предложения. Ходорковский и Лебедев хотели полного контроля в нефтедобывающих компаниях. О чем свидетельствует документ, в котором фактически разрабатываются мероприятия, чтобы завладеть всем и ни за что не отвечать.
В нём сказано: «Предусмотренная законодательством ответственность должностных лиц и членов Советов перед акционерами за решения, которые заведомо должны были повлечь убытки для предприятия (трейдерские сделки однозначно являются таковыми, т.к. формально приводят к занижению прибыли завода), также является фактором, которого хотелось бы избежать».
Эта идея управления, предложенная юристами ЮКОСа, была лично одобрена Михаилом Ходорковским, на документе есть его подпись. Подобных идей в ЮКОСе было много. Например, в период с 1998 по 1999 год действовала следующая модель: добытая нефть по цене в 250 рублей продается ЮКОСу, тот в свою очередь, только уже на бумаге, перепродавал сырье компаниям, зарегистрированным в закрытых административно-территориальных образованиях на Урале, так называемых ЗАТО, где действовало льготное налогообложение. Эти «затошные» фирмы перепродавали нефть друг другу. Ирина Черникова как раз была одним из генеральных директоров такой компании, которая, как и все остальные «затошные фирмы», участвовавшие в таких перепродажах, располагалась в одном из офисов ЮКОСа в Москве.
«Я в компании ЮКОС не числилась, но каждый день, как обычный рабочий человек, я ходила на работу в офис ЮКОСа, — говорит И.Черникова. — Я подписывала документы, которые готовились непосредственно в самой компании ЮКОС».
Эти фирмы, зарегистрированные в ЗАТО, перепродавали нефть друг другу до тех пор, пока её цена на бумаге не становилась близкой к рыночной — около 2 тысяч рублей. После этого сырье опять продавалось ЮКОСу, который и реализовывал настоящую нефть по цене рыка.
«Это позволяло извлекать баснословную прибыль, сосредотачивать ее, как правило, за рубежом, — поясняет В.Лахтин. — И вместо того, чтобы значительная часть этой прибыли была направлена на развитие нефтедобывающих компаний, этим нефтедобывающим компаниям переводились лишь незначительные суммы, где-то в рамках себестоимости продукции и чуть выше для того, чтобы они могли существовать».
С этим обвинением защита Ходорковского и Лебедева не согласна. Адвокат Вадим Клювгант объясняет, что деньги компания выделяла, причём немалые, и на развитие отрасли, и на зарплаты нефтяникам, и на улучшение их жизни.
«Прибыль 450 миллиардов рублей и на развитие 400 миллиардов рублей, по-моему, это — абсолютно сопоставимые цифры, — говорит адвокат. — ЮКОС получал прибыль, прежде всего, для того, чтобы развиваться, для того, чтобы вкладывать и инвестировать. Вот что эти цифры означают».
Что в реальности означают эти цифры, можно судить по съемкам, сделанным летом 2005 года, когда ЮКОСа в Нефтеюганске уже не было. За время присутствия компании здесь мало что изменилось. Нефтяник Юныс Баграмшин живёт в доме, построенном еще в 50-е годы. И таких строений — целый район, который в этом городе называли «Шанхай». Жителям «Шанхая» Ходорковский лично обещал новые квартиры. В 2005 году Баграмшин уже работал в соседнем Сургуте за зарплату в 3 раза больше, чем платили в ЮКОСе.
Второй судебный процесс над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым начался в марте 2009 года. Руководителей ЮКОСа на этот раз судили за хищения акций дочерних компаний холдинга «ВНК» и за хищение нефти. Эти обвинения защита назвала абсурдными.
«В течение шести лет добывалась нефть дочерними компаниями ЮКОСа и продавалась этими дочерними компаниями ЮКОСа торговым компаниям ЮКОСа или самому ЮКОСу, — говорит адвокат Вадим Клювгант. — Продавалась таким образом, что продавцам компенсированы не только все их затраты на добычу и подготовку этой нефти, но и получена прибыль этими продавцами, добывающими «дочками» ЮКОСа в размере 50 миллиардов рублей».
На это заявление защиты гособвинитель Валерий Лахтин ещё раз объясняет суть обвинения. «Суть хищения в том, что они покупали нефть по одной цене, значительно меньшей, чем цена в регионе, в частности, по 250 рублей, — поясняет он. — И соответственно, конечному покупателю продавали нефть уже по дорогой цене, а разницу они сосредотачивали либо в «затошных» компаниях, подконтрольных им, либо за рубежом на счетах компаний, так же подконтрольных им. В этом суть хищения».
В результате этих хищений страдали и сами нефтедобывающие компании, и их акционеры, которые помимо ЮКОСа тоже должны были получать дивиденды, но не получали. То, что компания ЮКОС совершает незаконные действия, её руководитель Михаил Ходорковский прекрасно понимал, о чем свидетельствует его переписка с юристом по поводу размещения акций ЮКОСА на Нью-Йоркской фондовой бирже. Из неё хорошо видно, что Ходорковский явно боялся того, что американцы обязательно выявят эти махинации с нефтью: «Олег, если юристы не подтвердят мне, что мои личные риски ограничены разумным сроком, я не буду подписывать форму, так как при политическом развитии моей карьеры через пять лет, американский крючок становится опасным. Я об этом предупреждал».
В ходе второго процесса вина Ходорковского и Лебедева была доказана. И 30 декабря 2010 года суд вынес своё решение: «По совокупности совершенного преступления путем частичного сложения назначить Ходорковскому Михаилу Борисовичу наказание в виде лишения свободы сроком на 13 лет и шесть месяцев. И Лебедеву Платону Леонидовичу — наказание в виде лишения свободы сроком на 13 лет и шесть месяцев».
Такого же наказания требовало и обвинение. Причём этот приговор касался именно «хищения нефти». Ведь по факту хищения акций дочерних компаний «ВНК» суд, признав вину подсудимых, уголовное преследование прекратил. В связи с истечением сроков давности.
«Из тех 14 лет им всего фактически остается отбывать 7 лет лишения свободы, потому что, в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального закона, в срок, который назначен судом по последнему приговору, засчитывается наказание, отбытое по предыдущему приговору», — отмечает старший прокурор Главного управления Генеральной прокуратуры РФ, гособвинитель по делу Ходорковского и Лебедева Гульчехра Ибрагимова.
18 соучастников по делу ЮКОСа до сих пор находятся в розыске. Они скрываются за границей, и в отношении этих людей следствие не прекратилось. Не выявлены и схемы зарубежной деятельности этой компании, в результате которой, как считают в правоохранительных органах, из России была выведена значительная часть денег, полученных именно в результате хищения нефти. Во многом это именно те средства, которые не получили в виде дивидендов акционеры нефтедобывающих компаний.