Дмитрий Медведев. Президент среднего класса
Модернизационная повестка Медведева провалилась. Но ему удалась роль обыкновенного человека в высоком кресле.
Дмитрий Медведев не сдается. В среду он выступит в Давосе с либеральной речью. Что-то вроде: Россия не противопоставляет себя миру, а готова влиться в семью народов. Найдутся у него в Давосе и группа поддержки с Запада, и инвесторы, которых не смущают ни коррупция, ни ручное управление судебной системой и экономикой.
Но сам Медведев вряд ли станет в Давосе героем дня. Ему будут задавать очевидные вопросы. Он будет давать уже известные ответы. Они повиснут в неловкой тишине, какая бывает, когда в приличной компании вдруг звучит грубый несмешной анекдот. Аплодисменты тоже будут предназначены не ему, а прогнозной цене нефти выше ста долларов в текущем году и перспективам приватизации госактивов.
Как все и ждали, жестокий приговор Ходорковскому стал приговором и Медведеву. Ему отказали в доверии. Сомневающимся и надеющимся стало ясно, что он не решает вопросы, имеющие значение. Модернизация оказалась фикцией, дымовой завесой, прикрывающей те самые растущие кривосудие, коррупцию, насилие и власть Владимира Путина.
Теперь ждут возвращения Путина, а Медведева обвиняют в раздаче ложных авансов. Он укрыл под своим крылом конструктивных критиков, а те осознают теперь, что тратили время зря. Он дал им ручки, бумагу и даже микрофоны, устроил в министерства благих намерений, но оказалось, что все их мысли и предложения — пыль, которую перед следующей инаугурацией сдуют с трона. Он их приблизил к власти, а они попали в изоляцию.
Все это так. Жизнь стала жестче. Власть у тех, кто никогда не планирует с ней прощаться. Цензуры не стало меньше, бить дубинками стали больше. Сажают оппозиционеров в тюрьмы. Единственно возможная модель роста по-прежнему зиждется на сырьевой конъюнктуре и дешевых кредитах. Реформ нет, перспективы вполне пугающие. Но значит ли это, что медведевское время должно быть вписано в анналы с единственным знаком «минус»?
Путин, когда пришел к власти, воплощал надежды и чаяния самых разных людей, в том числе и вполне активных. Но группа его сторонников постоянно сужалась — по мере того как теряла смысл сама поддержка: зачем уповать на того, кому все равно нет и не будет альтернативы? Год за годом Путин все отчетливее делал ставку на людей слабых и неустроенных. С кризисом 2008 года это стало всем очевидно.
В результате общество как бы перевернулось — в его авангарде оказались бедные люди с их незамысловатыми целями и заботами. Разговор с ними вести просто, потому что они ведут замкнутый образ жизни и уважают силу. Они не знают, ни кто такой Юрий Шевчук, ни как зовут соседей по лестничной клетке.
Более успешных и разносторонних людей — а их много — из этого диалога последовательно исключали. Социальная жизнь теряла краски, а люди к ней начали терять вкус — их к этому активно подталкивали. Настал момент, когда уже любая общественная активность выглядела маргинальной, любой заметный жест — неестественным. Восторжествовал серый фон. Средством достижения и критерием успеха стал конформизм: если дела в порядке, то лучше и не высовываться.
И вот в течение последних двух лет эта картина меняется на глазах. Что-то происходит в умах. По количеству протестных акций минувший год, наверное, поставил абсолютный рекорд за последние десять лет. Политика стала модной темой для разговоров. Обыватели записываются на YouTube, знаменитости выступают и пишут письма — почти по любому поводу.
Да, с кризисом не могла не измениться повестка дня — стабильность рухнула, а развитие интернета и социальных сетей расширило разрыв между реальной жизнью и картинками в телевизоре. Но рискну предположить: причина еще и в том, что Медведеву хорошо удается роль обыкновенного человека в высоком кресле. Он тоже работник офиса, представитель среднего класса и живой пример жизненного успеха.
Это он то и дело вытаскивает волнующие людей проблемы под свет софитов. Примеры известны. Но дело не столько в этом, сколько вообще в том, что его образ мыслей и интересы вполне понятны. Так мыслят и живут многие. Его риторика, действия многих воодушевляют — но не в том смысле, что люди его поддерживают, а в том смысле, что у них повышается самооценка, чувство собственной значимости.
Раньше побеждала единственная конъюнктура — неучастие и молчание. Теперь границы сместились и никому не ясно, где проходит черта, отделяющая маргинала от системного члена общества. Жизнь стала жестче, но стала пестрой. На этом фоне предлагаемые Владимиром Путиным модели развития превращаются в прошлогодний снег.