Секретная история президентской администрации
Беседа начальника секретариата КГБ СССР (1991 г.) Валентина СИДАКА и политического обозревателя «Правды» Виктора ТРУШКОВА
— Валентин Антонович, хотелось бы вернуться к традиционной теме наших бесед — советско-германскому договору 1939 года, более известному как пакт Молотова—Риббентропа, и «секретным протоколам» к нему. В последней публикации в «Правде» в сентябре 2009 года вы отмечали, что те острые вопросы, которые ставят под сомнение достоверность путешествующих из издания в издание «секретных протоколов», ваши оппоненты стараются не замечать, в дискуссию не вступать и очевидные нестыковки, на которые вы обращаете внимание, просто замалчивать. В последнее время ситуация изменилась?
— Да, масштабность и большая политическая значимость подготовки к празднованию 65-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне привели к тому, что оппонентов стало ещё больше, чего не могу сказать о сторонниках.
Все мы являемся свидетелями и участниками острейшей битвы даже не вокруг истории, а за саму отечественную историю. Нашим противником этой работе придан системный характер.
— И государство взяло её в свои руки. Образована, например, президентская комиссия, которая призвано решать, где правда истории, а где её фальсификация. Вот только создатель этой комиссии изначально задаёт ей сомнительный курс. В интервью «Известиям» перед Днём Победы Д.А. Медведев, например, заявил, что негативное отношение к И.В. Сталину, «несмотря на то, что он много работал, несмотря на то, что под его руководством страна добилась успехов», связано с «нынешней государственной идеологией».
— Об антисоветской, антикоммунистической заданности подхода правящих кругов страны к истории свидетельствует уже то, что о содержательной части работы президентской комиссии обществу, по большому счёту, ничего не известно. Есть лишь отдельные выступления с частными мнениями, да и то, как правило, одиозных членов комиссии типа Н. Сванидзе. Но мало кому ведомо, как работает комиссия, когда она собирается, какие вопросы обсуждает, какие исследовала документы…
В последнее время не только усердствуют СМИ, сознательно передёргивающие исторические факты, но и спешно создан ряд структур с «правильной» подачей обществу исторических фактов и явно неплохими источниками финансирования. На первый взгляд, они денно и нощно заняты борьбой с фальсификацией отечественной истории. Но на деле — сплошь и рядом сами занимаются тонкой, подлинно иезуитской фальсификацией.
Назову в качестве примера фонд содействия актуальным историческим исследованиям «Историческая память» и его директора А.Р. Дюкова. Суть его работ — подгонять историю к актуальным требованиям текущего политического момента.
В частности, он пишет, и немало, и явно с благословения властей, о советско-германских отношениях довоенного периода, о пакте Молотова— Риббентропа. Его внимание сосредоточено на частностях, порой достаточно любопытных для читателя.
Но при этом упорно внедряется мысль о бесспорности и очевидности подлинности «секретных протоколов» как исторических документов. А это, на мой взгляд, и есть осознанная фальсификация истории.
Подобные авторы уходят от осмысления проблем по существу, подменяя их спором о словах. Так, академик А. Чубарьян, директор Института всеобщей истории РАН и одновременно руководитель российской части совместной с Польшей комиссии ученых-историков, комментируя решение польского сейма, гневно заявляет, что использование термина «геноцид» в отношении катынских событий — это нонсенс. Вроде бы, какой молодец. А по сути, он не ставит под сомнение само событие, вокруг которого идёт острый спор, а всё сводит к оспариванию оценочного термина.
— Выходит, по-прежнему сохраняется замалчивание принципиальной постановки вопросов, касающихся «секретных протоколов» к пакту Молотова—Риббентропа?
— Нет, ситуация всё же изменилась. После моего выступления в «Правде» 21 сентября прошлого года депутат Государственной думы С.П. Обухов обратился с письмами к министру иностранных дел и руководителю администрации президента РФ с запросом прислать копии хранящихся документов, относящихся к проблеме «секретных протоколов».
Из Министерства иностранных дел РФ достаточно быстро пришёл конкретный и уважительный ответ:
«В связи с Вашим обращением направляем копии запрашиваемых договорных актов, находящихся на хранении в фондах архива МИД России:
— Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 года;
— германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией от 28 августа 1939 года.
Одновременно направляем имеющиеся в архиве МИД России машинописные копии текстов протоколов к указанным договорам».
Хотел бы обратить особое внимание на последнее предложение из ответа, подписанного заместителем министра В. Титовым. В нем точно названы «панинские копии» «секретных протоколов», на которые нередко ссылаются в разных изданиях: «машинописные копии текстов протоколов».
— Я это заметил. Но особого смысла этих слов не увидел.
— После тщательного анализа «панинских копий» я пришёл к убеждению, что они были изготовлены в 1946-м или 1947 году, либо в связи с Нюрнбергским процессом, либо в связи с публикацией в США советско-германских документов, относящихся к 1939 году. Именно тогда впервые появились на свет «секретные протоколы». Советский Союз оперативно откликнулся на эту публикацию большой статьей в газете «Правда» под названием «Фальсификаторы истории». Она была без подписи. Но её авторство чаще всего приписывают Сталину. Иногда называют Молотова.
«Копии» «секретных протоколов», которые были опубликованы в американском издании, были слепыми. Очевидно, сотруднику аппарата правительства СССР Панину было поручено перепечатать их. Поскольку Сталина или Молотова интересовал только текст «протоколов», то Панин перепечатывал их, не заботясь о внешней идентичности. Что касалось идентичности текста, то это Панин как исполнитель поручения заверил своей подписью. Поэтому в американских «копиях» и тексте Панина не совпадают ни оформление, ни переносы и т.д. Строго говоря, это вообще не копии с якобы хранящихся в Кремле «секретных протоколов», но даже не копии с американских «копий».
— То есть это совсем не то, за что их выдавал А.Н. Яковлев на II Съезде народных депутатов CCCР.
— Совершенно не то. И уверения разного рода фельштинских—резунов, будто Панин имел дело с оригиналами «секретных протоколов», являются откровенной и неприкрытой фальсификацией истории.
— А какой ответ пришёл из администрации президента? Ведь в письме на имя руководителя администрации президента РФ С.Е. Нарышкина, являющегося одновременно председателем Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, депутат С.П. Обухов просил предоставить фотокопии тех самых «секретных протоколов».
— Да. О пакете № 34 из «Особой папки» впервые заговорили А. Яковлев, Д. Волкогонов, Р. Пихоя, а также сотрудники бывшего архива ЦК КПСС Б. Хавкин и Ю. Мурин. Якобы в том пакете были обнаружены «секретные протоколы».
— И что ответила Старая площадь?
— Сначала какой-то чиновник позвонил во фракцию КПРФ в Госдуме и, сославшись на поручение своего начальника, с явным неудовольствием в голосе стал подробно выяснять, зачем вдруг понадобились депутату-коммунисту натурные изображения «подлинников секретных протоколов» из пакета № 34 бывшего архива Политбюро ЦК КПСС. Ведь российскому обществу, дескать, и так давно всё понятно. Да и В.В. Путин в своей известной статье в польской «Газета выборча» дал исчерпывающую оценку и самому договору между СССР и Германией, и военно-дипломатическим последствиям его заключения…
Наконец, пришёл официальный ответ. Начальник департамента администрации президента А. Степанов прислал бюрократическую отписку, к тому же высокомерную и неуважительную в отношении депутата Государственной думы. Он утверждал, что никаких копий администрация не выдаёт, и отослал к 22-му и 23-му томам подготовленных МИД РФ сборников «Документы внешней политики». Я проконсультировался с юристами, имеет ли право госчиновник заявлять, что предоставление копий официально опубликованных документов не осуществляется.
Просмотрели закон об архивных документах, другие законодательные и нормативные акты. В них нет ни слова о праве отказывать — тем более депутату — в предоставлении копий официальных документов.
— Допустим, чиновник исходил из здравого смысла. Интересующая депутата копия опубликована, поэтому достаточно сходить в Парламентскую библиотеку, чтобы получить нужную информацию.
— Допустим. Хотя сам факт попрания требований действующего законодательства от этого не исчезает. Но чиновничий «здравый смысл» был расшифрован сразу, и депутат пошёл в Парламентскую библиотеку. Однако интересующих его 22-го и 23-го томов там не было. Есть предыдущие, есть последующие, но этих — нет. А ведь речь идёт о библиотеке, которая обслуживает не только депутатов Думы и членов Совета Федерации, но и юридические службы, и иные структуры обеих палат. Выходит, чиновник отсылал депутата искать то, чего нет, там, где должно быть, но никогда не было.
Однако депутат проявил пытливость, и Парламентская библиотека отправила по межбиблиотечному абонементу запросы в Российскую государственную библиотеку (Ленинку) и Историческую библиотеку. Из Государственной публичной исторической библиотеки приходит такой ответ:
«Уважаемые коллеги! Ваш заказ по МБА под номером 135 выполнить не можем: «В книгохранении издание — в ЕДИНСТВЕННОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ, сейчас этот фонд закрыт».
Отдел электронной доставки и абонементного обслуживания ГПИБ России».
— А что ответила Ленинка?
— Оттуда тоже вместо увесистых томов пришёл один листочек. Причём с ещё более невнятным объяснением: «По техническим причинам не выдаётся».
— Это что — тома изъяты из обращения? Ведь в России нет цензуры…
— Но есть реальные факты. Отсутствие доступа к официальному изданию МИД РФ одновременно в Российской государственной, Исторической и Парламентской библиотеках едва ли можно считать случайностью. Граждане оказались лишёнными доступа к целой эпохе, сложной и дискуссионной, которая в последнюю четверть века усилиями антисоветчиков стала предметом крупных фальсификаций.
— Поскольку изымает государство, то, следовательно, именно оно создаёт простор для извращения истории.
— Кстати, я обнаружил ещё один странный факт. Все публикации в «Документах внешней политики» расположены строго хронологически. Но в 23-м томе, изданном в 1998 году, не оказалось текста «документа», который известен как последний «секретный протокол» от 9 января 1941 года о денежной компенсации за «кусочек» Литвы. Хотя ссылка на него присутствует, но с показательным примечанием: «Не публикуется». Посмотрите сами документ сборника за № 638.
— Какой смысл изымать официальное издание МИД, если те же «секретные протоколы» уже публиковались?
— Да, тексты «документов», вызывающих дискуссии, действительно публиковались в журнале «Новая и новейшая история» в 1993 году и в работах ряда историков. Но никогда и нигде не публиковались натурные изображения «секретных протоколов». А только они могут подтвердить наличие подлинных документов. К тому же в публиковавшихся текстах есть явные нестыковки. Не идентичны копии «секретных протоколов», якобы хранящихся в архиве администрации президента РФ, и копии из германской коллекции фон Лёша, хранящиеся в политическом архиве ФРГ.
— Напомните, почему в ФРГ ссылаются не на официальные документы архива Германии, а лишь на частную коллекцию, впервые опубликованную в США?
— Архивы сгорели весной 1945 года во время битвы за Берлин. Я сопоставлял тексты даже не «секретных протоколов», а самих советско-германских договоров, копии которых прислал депутату Обухову МИД РФ, с копиями из коллекции фон Лёша. Они тоже, увы, не идентичны.
— Так, может быть, они, как и «панинские копии» «секретных протоколов», являются машинописными перепечатками опубликованных в печати ещё в 1939 году договоров? Тогда единственные во всём мире достоверные документы из пакета советско-германских договоренностей — это хранящиеся в архиве МИД РФ договоры, которые хорошо известны более 70 лет и которые никогда никакого секрета не представляли?
— Именно так. А если в администрации президента РФ есть оригиналы «секретных протоколов», то натурные изображения их следует опубликовать и тем самым положить конец и спорам, и спекуляциям вокруг них.
— Однако поведение кремлёвской администрации заставляет сомневаться в том, что ей есть что публиковать.
— Откровенно говоря, мне уже порядком надоело домысливать или выдвигать предположения и гипотезы, опираясь на вторичные источники: когда-то кто-то видел или «собственноручно держал в руках»… То, что в отечественных архивах, причем самого высокого уровня, хранятся не только достоверные материалы, но и явные фальшивки, для меня далеко не откровение. Так же, как и запущенные через СМИ байки о хранении в «абсолютно закрытых» архивах материалов, которых, скорее всего, и не существовало в природе — к примеру, тех же «протоколов допросов Л.П. Берии».
Есть российский исторический иллюстрированный журнал «Родина», учредителем которого являются администрация президента РФ и правительство РФ, есть «Вестник Архива Президента Российской Федерации» — журнал «Источник». Вот и «иллюстрируйте» нам, гражданам России, нужные нам, а не только вам, исторические документы вместо публикации дневников М.А. Сванидзе, родственницы Сталина. Лично мне, в отличие от уважаемого члена президентской комиссии, они совершенно без надобности.