Анатолий Вассерман: террор – оружие психологическое
10 марта прошёл поток ложных сообщений о минировании российских университетов. 11 марта аналогичным способом парализовали работу телецентров в Петропавловске-Камчатском и Анадыре. Вероятно, в скором будущем времени аналогичные лжеминирования постигнут и многие иные важные места. Тем более что сообщители освоили новую технологию: сообщения о минах отправляются через зарубежные анонимизирующие серверы, так что доблестные спецслужбы вряд ли доберутся до первоисточника даже при сотрудничестве властей стран, где находятся анонимизаторы.
Это и не удивительно. Террор — оружие психологическое.
Людей, готовых убивать иначе, нежели ради защиты себя, родных и близких, всегда ничтожно мало: недаром любая война начинается с психологической агрессии, призванной представить противника нелюдью, не заслуживающей ничего, кроме смерти (посмотрите хотя бы на нынешнюю агитационную фальшивку вокруг Ливии). Поэтому террористы столь малочисленны по сравнению с масштабом страны, что их деяния приносят ущерб куда меньший, нежели рутинные неполадки и несчастья вроде автокатастроф и взрывов природного газа.
Террористы рассчитывают только на наш испуг. Формула террора проста: уступи или я убью. Осознание реальной вероятности убийства позволяет относиться к террористам с таким же презрением, как к холерным вибрионам, безопасным моющему руки перед едой и пьющему кипячёное.
В 2002-м Россию попытались запугать захватом театрального центра на Дубровке. Страна не согнулась. Даже 125 погибших (из них 62 – жертвы осложнений, вызванных условиями трёхдневного пребывания в заложниках, вроде кислой рвоты и тромбоза экономкласса) заставили скорбить, но не уступить.
Тогда преступники учинили 2004.09.01 налёт на школу в Беслане. Там погибло уже более трёхсот человек (в основном — от огня преступников и взрывов, заложенных ими мин, но были и умершие от всё тех же кислой рвоты и тромбоза экономкласса). Тем не менее, стране хватило сил и в этот раз отказать преступникам в каких бы то ни было уступках. И терроризм на несколько лет заглох, ограничившись редкими малоудачными диверсиями (в основном – на Северном Кавказе, где легко завербовать безработного и добыть взрывчатку).
К сожалению, у террористов есть мощные союзники – либералы с лозунгом «Уступи, или он убьёт». Как только в высшем руководстве страны возобладали безудержно либеральные настроения, террористическая активность возросла. Истерическая же реакция на взрыв в Домодедове окончательно убедила преступников в эффективности этого вида преступлений.
В самом деле, повальная установка рамок металлоискателей способна парализовать людские потоки в ключевых для экономики местах и тем самым разорить страну куда эффективнее самих взрывов, сколько бы их ни смогли устроить немногочисленные убийцы даже с поддержкой извне.
Ссылки на опыт Израиля не помогают: крупнейшая в этой стране автобусная станция обладает суточной пропускной способностью, сопоставимой с рядовой московской станцией метро, ничего похожего на московские железнодорожные вокзалы там вовсе нет, а легендарный аэропорт Бен Гурион, примерно сопоставимый с любым из трёх московских аэропортов, обслуживает практически всю страну. Так что израильский опыт на нас не масштабировать.
Кроме того, металлоискатели никого не спасут. Если всерьёз следить за их работой, перед ними неизбежно скапливается толпа, и в ней взрыв живой бомбы так же прост и эффективен, как и внутри охраняемого рамками места. Это уже было продемонстрировано несколько лет назад на одном рок-фестивале. Да и взрыв на обычной улице крупного города в часы пик способен унести десятки жизней: это доказано в Москве у входа на станцию метро «Рижская».
Более того, любой знакомый с основами химии, преподаваемыми в школе, способен создать бомбу, не содержащую ни грамма металла, но от этого ничуть не менее опасную. Скажем, в качестве поражающих элементов уже сейчас успешно используются не только рубленые гвозди, но и мелкий щебень. Так что барьер из металлоискателей несложно преодолеть. Человеческая изобретательность – в том числе и во зло – неисчерпаема. Битва брони со снарядом вечна – и чаще всего заканчивается не в пользу брони.
Наконец, нынешняя серия ложных сообщений о минировании показала: ложное сообщение парализует хозяйственную активность ничуть не слабее истинного. Угроза террором и есть настоящий террор – страх.
Выход только один. Общество, включая власть, должно полностью игнорировать терроризм. Жертвы террора, несомненно, заслуживают ничуть не меньшего сочувствия, чем жертвы любой другой катастрофы. Но совершенно неприемлемы истерические реакции вроде насаждения рамок, разведения стад охранников или – в качестве последней стадии кошмара — уступок террористам и поддерживающим их либералам.
Конечно, специальные службы обязаны бороться с террористами. Для этого существует немало методов. Включая – к вящему ужасу прогрессивной общественности – внедрение своих агентов в террористические организации. Да и отслеживание платёжных цепочек с последующим подрывом спонсоров выходит за пределы либеральной веры, но именно поэтому весьма эффективно: когда московский чеченец или саудовский араб осознает, что отправленные в безупречно либеральный фонд поддержки неимущих собратьев деньги могут вернуться пулей, он начнёт куда тщательнее проверять клиентов фонда.
Но общество в целом просто не вправе показывать, что терроризм хоть как-то на него действует. Ликвидация киосков в подземных переходах Москвы после взрыва в «Трубе под Пушкой» немало способствовала налёту на «Норд-Ост» через два года. Нынешняя установка рамок обернулась потоком парализующих сообщений о минировании.
Разорвать порочный круг можно только сверху. Президент распорядился установить рамки – президент же должен их и отменить. Если не этот, то следующий. Ради победы над террором.