Россия — Армения: укрепление отношений на фоне информатак
В недели и месяцы, предшествовавшие официальному визиту Президента России Д. Медведева в Армению, который намечен на 19-21 августа, двусторонние отношения Москвы и Еревана стали предметом оживлённой экспертной дискуссии, которая подтверждает одно: Кавказ, как и всё постсоветское пространство, остаётся полем сложной геополитической игры между Россией, Западом (США и ЕС), Турцией, Ираном и некоторыми другими государствами, пытающимися выступать на «кавказском поле».
Ходы в этой игре (например, в форме информационных «утечек», то ли подтверждаемых, то ли опровергаемых сообщений о поставках отдельных видов вооружений, различных намеков и полунамеков, зачастую весьма провокационных) могут иметь подоплеку как внешнего, так и внутреннего свойства.
Основными информационными поводами, вокруг которых развернулась временами достаточно нервная информационная «канонада», стали, с одной стороны, противоречивые сообщения о возможных в ближайшие 1,5 — 2 года поставках зенитно-ракетных систем С-300 в Азербайджан, а с другой — возможная пролонгация российско-армянского договора о военно-техническом сотрудничестве на 49 лет. Согласно проекту изменений в Договоре о российской военной базе на территории Республики Армения, представленному Правительством России к подписанию Президентом Д. Медведевым, «российская военная база в период ее пребывания на территории Республики Армения кроме осуществления функций по защите интересов Российской Федерации обеспечивает совместно с Вооруженными Силами Республики Армения безопасность Республики Армения. Для достижения указанных целей Российская Сторона осуществляет содействие в обеспечении Республики Армения современным и совместимым вооружением, военной (специальной) техникой» (1).
Участниками «обмена мнениями» предсказуемо оказались также и американские эксперты, выражающие демонстративное беспокойство по поводу возможной интенсификации российско-армянских связей в оборонной сфере. Так, аналитик фонда Heritage Foundation Ариэль Коэн проводит прямые аналогии между договором России с Украиной о продлении аренды военно-морской базы в Севастополе до 2042 года и пролонгацией присутствия российской базы в Армении, препятствующей Армении подавать заявку на членство в НАТО. «Российско-армянский протокол делает Россию доминирующей державой на Южном Кавказе, поскольку США и НАТО не готовы к долгосрочному военному присутствию в этом регионе», — беспокоится А.Коэн, полагающий, что благодаря базе в Гюмри Россия обретет способность помешать развертыванию сил США и НАТО на Кавказе в случае возникновения крупномасштабного конфликта с Ираном. В качестве мер противодействия политике Кремля, понимающего, как заявляет А.Коэн, только «язык оружия», этот член Международного дискуссионного клуба «Валдай» советует администрации Обамы «расширить свое военно-политическое сотрудничество со странами Центральной Азии и Кавказа, отменить неофициальное эмбарго на поставки оружия в Грузию и предпринять существенные усилия в сферах энергетики, безопасности и правильного государственного управления».
Между тем Россия развивает военное сотрудничество не только с Абхазией и Арменией, но и с Азербайджаном — здесь и аренда РЛС в Габале, и поставка отдельных видов вооружений, и обучение военного персонала (2). Возможное размещение систем С-300 в Азербайджане вызвало в Ереване серьезное беспокойство, став поводом для достаточно эмоциональных заявлений отдельных политиков и экспертов. Согласно всем законам информационного противоборства, именно эти заявления задали тон последующей дискуссии, не открыв, впрочем, ничего принципиально нового: западные структуры давно и небезуспешно пытаются «переформатировать» общественные настроения в Армении. Это ничуть неудивительно на фоне недостаточной активности российских дипломатических служб вплоть до 2009 года (после чего ситуация начала меняться в лучшую сторону) и наблюдающихся у некоторой части армянского экспертного сообщества сомнений в способности Москвы разговаривать с некоторыми государствами собственным голосом.
Интересно, что доводы о сугубо коммерческой подоплеке возможной сделки с Азербайджаном почти не звучат, а даже если бы и звучали — были бы не совсем убедительными на фоне ранее имевшего место отказа от реализации аналогичной, только гораздо более крупной сделки с Ираном. В Армении (да, думается, и не только там) вряд ли в состоянии внятно объяснить, с чем может быть связана несколько раз на дню менявшаяся позиция относительно поставок ЗРК С-300 в Исламскую Республику, потери от срыва которых гипотетическая сделка с северным соседом Ирана восполнить заведомо неспособна.
За осуществленным газетой «Ведомости» (имеющей вполне определенную прописку) информационным вбросом если и просматриваются интересы каких-либо государств, то уж точно не России. Во всяком случае, она была использована с тем, чтобы внести в российско-армянский диалог накануне визита Президента России в Ереван максимально возможный диссонанс, актуализировать в армянской общественной и экспертной среде чувства обреченности и покинутости Россией, тут же предложив, пусть и неявно, сомнительную «альтернативу» в виде НАТО…
Всё это вряд ли случайно и является лишь проекцией известных тенденций мировой политики на постсоветское пространство, и в частности на Южный Кавказ. Непродолжительная эйфория «перезагрузки» сменилась неясными перспективами ратификации договора СНВ-3 в американском сенате (3), достаточно жёсткой пикировкой по вопросу соблюдения режима контроля над вооружениями и смутными подозрениями относительно разработки принципиально новых видов вооружений, основанных на неядерных технологиях. Видимость единства Москвы и Вашингтона по «иранской» и «афганской» проблемам чем дальше, тем больше будет подвергаться испытаниям — параллельно с сохраняющимися разногласиями по «грузинскому вопросу». События в Центральной Азии и на Кавказе говорят о том, что Запад последовательно реализует свои цели в Российском геополитическом пространстве, максимально ослабляя здесь влияние России и методично «отсекая» РФ от её естественных геополитических партнёров. Например, ухудшение российско-иранских отношений может негативно сказаться на ситуации на Кавказе, а настойчивое выдвижение спецподразделений США в Центральную Азию (4) (в точном соответствии с рекомендациями Ариэля Коэна) способно вызвать трения уже и с Китаем…
На этом фоне демонстрация консолидированной позиции в деле карабахского урегулирования (особенно после известного решения Международного Суда по Косову) будет выглядеть, мягко говоря, не очень убедительной и может побудить Армению (как и Нагорный Карабах) начать более интенсивно выстраивать «страховочные» компоненты национальной безопасности (например, связанные с Ираном). Это уже происходит, как можно видеть по некоторым публичным заявлениям. Иран, как известно, находится по другую сторону Аракса, непосредственно соседствуя с Арменией и Карабахом, а Россия общих границ с Арменией не имеет. Вопрос о том, каким образом планы создания для целей управления вооруженными силами РФ на Кавказе (5) новой системы объединенного стратегического командования «Юг» отразятся на боеспособности будущей группировки, остается открытым. Сообщения о многочисленных трудностях и проблемах в ходе военной реформы, о планах массированной закупки отдельных видов вооружений за рубежом в изобилии поставляются многими авторитетными российскими изданиями… (6)
Все сомнения, порождаемые не совсем простым «текущим моментом», вряд ли связаны с врожденной русофобией армянского истеблишмента. Скорее всего, речь идет о попытках (в ряде случаев идеологически мотивированных) оценить возможное поведение страны в ситуации, при которой цепь событий в регионе карабахского конфликта может вплотную приблизиться к «точке невозврата» и предотвратить возобновление полномасштабных боевых действий (которое ряд экспертов ожидают ближайшей осенью) станет чрезвычайно сложно. Однако, кто бы что ни говорил, российское военное присутствие остается ключевым стабилизирующим фактором на Южном Кавказе.
В то же время любой союзник ценен лишь в том случае, если он готов постоять за себя. При всех проблемах и недопониманиях (зачастую вызываемых искусственно) в российско-армянских отношениях две страны выработали весьма эффективные формы взаимодействия, которые необходимо всячески развивать и укреплять, в том числе совершенствуя имеющуюся нормативно-правовую базу. Очевидное бессилие ОДКБ в ходе июньских столкновений на юге Киргизии делает совершенствование этих механизмов еще более актуальным. Российско-армянское военное сотрудничество является основным гарантом безопасности и стабильности на Южном Кавказе, сохранения наличного баланса сил. Военная база в Армении — фрагмент некогда единой системы военной безопасности, созданной во времена Советского Союза по периметру границ Ирана и Турции. За последние 20 лет ситуация в регионе претерпела качественные изменения, а балканский опыт, постоянные угрозы в адрес Ирана и замашки сверхдержавного «мирового жандарма» привносят дополнительные, очень существенные риски, делая вопрос о хотя бы частичном восстановлении этой системы крайне актуальным.
Локаторы модификаций ЗРК С-300, установленных в Абхазии и Армении, способны обнаруживать и вести сопровождение целей на дальности до 400 км, охватывая таким образом территорию Грузии. По данным источника в Минобороны России, «сейчас работа всех российских средств ПВО в Абхазии, в Южной Осетии и в Армении согласована и может действовать как единое целое» (7). Думается, однако, что формируемая региональная система ПВО имеет пока незавершенный характер и нуждается в дальнейшем совершенствовании, для чего необходима политическая воля. Разговоры о создании единой системы региональной безопасности так и останутся разговорами, пока те или иные государства региона будут подвергаться угрозе артиллерийских и ракетно-бомбовых ударов, чреватых огромными человеческими жертвами и разрушениям.
Именно поэтому размещение тесно взаимодействующих между собой современных видов оборонительного оружия в Абхазии, Южной Осетии, Армении, а в будущем, когда эйфория «перезагрузки» неминуемо улетучится, — в Иране и, возможно, в других странах должно стать неотъемлемой составляющей системы региональной безопасности, гарантирующей народам Кавказа, Ближнего и Среднего Востока мирное существование и развитие.