Экспансия Китая в Юго-восточную Азию: историческое дежавю
В последнее время Вашингтон всерьёз обеспокоен фактами проникновения китайского влияния в «геополитические угодья» англосаксов — Юго-Восточную Азию.
Китайцы поэтапно укрепляют свои позиции в этой части земного пространства, умело выстраивая свои отношения с государствами, чьё географическое положение имеет ряд стратегических преимуществ. В первую очередь, это о. Фиджи, Мьянма, Индонезия и Восточный Тимор.
Так, китайцы уже получили $378-миллионный контракт на строительство двух электростанций в Тиморе. Лёгкое вооружение, униформу и прочие элементы военной экипировки тиморцы также закупают в Китае. На самом острове появилась значительная китайская диаспора численностью более 4000 человек. Восточный Тимор — вторая по бедности из стран Азии (ниже находится только Афганистан). Инфраструктура страны — в полном упадке, а треть ВВП приходится на сельское хозяйство. Поэтому китайские инвестиции для тиморцев превратились в палочку-выручалочку. В январе 2011 было достигнуто соглашение о получении займа в $3 млрд. из рук Пекина. Средства будут направлены, в первую очередь, на обновление инфраструктуры острова, а Китай, таким образом, превратится в самого крупного экономического партнёра. Всё больше тиморцев уезжают на учёбу в КНР, и право «ковать тиморские кадры» постепенно от США и Австралии переходит к КНР. За такое покровительство власти Тимора платят Пекину полной дипломатической поддержкой его политики в отношении Тибета, Тайваня и т.д.
Стратегическое положение Восточного Тимора довольно выгодное. До соседних Австралии и Индонезии — рукой подать, а дно Тиморского моря таит в себе немалые запасы нефти и газа. К примеру, запасы нефтеносного района Байу-Ундан оцениваются в $3 млрд. Близость Восточного Тимора к проливу Ветар тоже немаловажна. Ветар — один из самых глубоких проливов в мире и идеальный маршрут для подводных лодок из Тихого океана в Индийский. В случае возникновения конфликтных ситуаций в этой части света эффективное использование подводного флота будет зависеть от обладания Ветаром, а обладание Ветаром — от обладания Тимором.
Восточный Тимор — не единственный «якорь», за который Пекин «зацепился», чтобы остаться в этом регионе. Не менее тесные военно-политические отношения у КНР сложились с Республикой Островов Фиджи, расположенной в южной части Тихого океана в 1170 км от Новой Зеландии — традиционного союзника США и Австралии. Высказываются опасения, что, если наращивание объёмов сотрудничества между китайцами и фиджийцами будет идти такими темпами, один из островов архипелага Фиджи может превратиться в базу постоянной дислокации ВМС КНР. С одной стороны — китайцы на Фиджи, с другой — китайцы на Тиморе. От такой перспективы портится настроение и у американцев, и у австралийцев.
Параллельно с этим всё заметнее становится китайское присутствие в Мьянме (бывшей Бирме). Главным упущением Вашингтона в отношениях с руководством этой страны является чрезмерная сосредоточенность на правозащитной тематике в ущерб экономическому и политическому диалогу. Просчётом Белого дома воспользовался Пекин. Пока американцы критиковали власти Мьянмы за нарушение прав человека и отступление от демократических свобод, китайцы продвигали свои интересы в регионе на всех уровнях. В экономику и инфраструктуру вкладывались десятки миллиардов долларов, почти столько же от КНР Мьянма получила в виде военной помощи. Ясным подтверждением китайско-мьянманского сотрудничества стал визит президента Мьянмы Тхейн Сейна в Китай в 2011 г. Тогда китайским руководством были произнесены слова о едином стратегическом видении Пекина и Нейпьидо, насторожившие Белый дом. Географическое положение Мьянмы обладает рядом стратегических преимуществ — общая граница с Индией, Китаем, Таиландом и Лаосом. И в то же время Мьянма — удобная стратегическая площадка для давления на Пекин и контроля над Малаккским проливом, через который в год проходит около 50 тыс. кораблей (от одной пятой до одной четвёртой всего морского товарооборота). Объём ежедневных нефтеперевозок через пролив составляет примерно 11 млн. баррелей в день. Один из основных потребителей поставляемой через пролив нефти — Пекин.
Вашингтон вовремя заметил возросшую активность КНР в этой части света и попытался (довольно успешно) реанимировать пакт ANZUS (Австралия — Новая Зеландия — США). Ранее пакт ANZUS обусловливал сотрудничество отдельно Австралии и США, Австралии и Новой Зеландии, США и Новой Зеландии. Теперь три страны договорились о координации своих внешнеполитических шагов в Юго-Восточной Азии.
Раздвигая условные границы своей зоны влияния, китайцы использует Фиджи как стратегический плацдарм. Для США, Новой Зеландии и Австралии дружеские контакты Сувы и Пекина крайне нежелательны. Фиджийские власти, демонстративно соглашаясь на ухаживания Китая, находятся в политической оппозиции к Канберре и Веллингтону. Гипотетическая возможность появления у берегов Фиджи китайских военных кораблей (что нельзя исключать, если дружба по линии Пекин-Сува будет идти такими темпами) пугает как австралийцев с новозеландцами, так и американцев. Тем более, что по сравнению с другими странами Океании, Фиджи обладает довольно крупными Вооружёнными силами (6 пехотных батальонов и 1 сапёрный батальон — всего около 3200 чел.), и является активным участником миротворческих миссий ООН в различных частях мира. Вокруг Фиджи располагается множество уютных и неприметных тихоокеанских островов, где могли бы разместиться военно-морские базы ВМФ КНР.
Временный премьер-министр страны — полковник Фрэнк Мбаинимарама, жёсткий политик, коммодор фиджийского флота, является, по сути, главным действующим лицом фиджийской внешней политики. Отношения эксцентричного коммодора с ближайшими соседями — Австралией и Новой Зеландией — складываются не очень. Поэтому вполне объяснима его ориентация на Пекин. В сложившейся ситуации военная мощь Вашингтона пришлась для Канберры и Веллингтона весьма кстати, тем более что Белый дом понимает всю опасность складывающегося китайско-фиджийского пасьянса. Находясь в непосредственной близости от границ Австралии и Новой Зеландии (пусть и морских), Фиджи является «болевой точкой» англосаксонской геополитики в этом регионе планеты. Ещё ближе к Фиджи, чем Австралия, расположены острова, находящиеся под юрисдикцией Вашингтона, то есть, американская территория — Восточные Самоа, острова Хауленд и Бейкер. Их геополитическое значение невелико, зато стратегически очень выгодно, поскольку служит «точкой опоры» на пути из Фиджи к Гавайским островам, 50-му штату США, который милитаристская Япония подвергла массированным бомбардировкам в 1941г. (Пёрл-Харбор). Сегодня Китай решил воспользоваться геополитическими выгодами Фиджи, наращивая своё экономическое и политическое присутствие вблизи американских территорий.
Тем временем Канберра подумывает о приобретении 100 малозаметных истребителей-бомбардировщиков пятого поколения F-35s, что вызвано угрозой изменения военно-политического баланса в южной части Тихого океана. Австралийские власти уже принялись за модернизацию своих ВС , и готовы истратить на это многомиллиардные суммы. Согласно заявлениям министерства обороны, если к 2013 г. 100 новых самолётов не будут приобретены, в австралийском «оборонном зонтике» образуется опасная брешь. Геополитическое положение материка заставляет Канберру особый упор делать на развитие и укрепление военно-морских и военно-воздушных сил. Канберра должна контролировать многие тысячи миль океанического пространства вокруг себя, как и обладать явным превосходством в воздухе. Только при соблюдении этих двух пунктов Австралия может обеспечить собственную безопасность. Главное стратегическое направление — северное и северо-западное, где находятся Индонезия с её неспокойной исламской провинцией Ачех, Папуа-Новая Гвинея и далее — Китай, основной конкурент Австралии в этом регионе. Если у России есть «южное подбрюшье», то у Австралии — северное, и для Канберры очень важно закупорить «северные ворота» плотными эскадрильями мощных самолётов и эскадрами кораблей. Опыт 1940-х заставляет австралийцев относиться к этому со всей серьёзностью. В июле 2011 г. США посетила делегация министерства обороны Австралии во главе с главой ведомства Стивеном Смитом, посвящённый 60-летию американо-австралийского альянса. Среди главных вопросов, обсуждавшихся в ходе встречи — Афганистан, а также усиление Индии и Китая. Обращает на себя внимание заявленная готовность Австралии служить и дальше «южным якорем» США в Юго-Восточной Азии. По заявлению С. Смита, уже в этом столетии этот регион превратится в центр политического притяжения, и активность Вашингтона в этой части света отвечает национальным интересам Канберры. По его словам, Австралия — южный фланг этого центра, на который опирается американская стратегия.
Между тем, динамика политических процессов в регионе значительно убыстряется и всё чаще отвечает определению «дромократии» французского философа Поля Вирильо (от греч. «дромос» — скорость и «кратос» — власть), в соответствии с которым лидирующие позиции за теми, кто социально и политически быстр. Ряд австралийских экспертов выражают озабоченность индийско-российским сотрудничеством в области военных технологий, в частности, экспортной разработкой Т-50 ПАК ФА (перспективного авиационного комплекса фронтовой авиации). Поэтому как раз приобретение F-35 должно, по их мнению, минимизировать военные риски для Канберры.
Усиление Китая в непосредственной близости от австралийских границ для Канберры — неприятное историческое дежавю. Немало беспокойств австралийским властям доставила ещё в 1960-х гг геополитическая ось Пекин-Джакарта, хотя она просуществовала недолго и распалась из-за прихода к власти в Индонезии противников сближения с Китаем и конфликтными отношениями последнего с СССР, но сам прецедент жив в памяти политиков и дипломатов. Тогда Джакарта поддержала Пекин в китайско-индийском военном конфликте 1962 г., а китайцы встали на сторону индонезийцев во время вялотекущего Индонезийско-малайзийского конфликта 1963-1966 гг. Следует учесть, что население Индонезии китайского происхождения по данным 2000 г. составляет около 1,7 млн. человек. Всего лиц китайского происхождения в стране насчитывается более 7,5 млн. чел. На 1992 г. 6% из них были признаны КНР китайскими гражданами. Поэтому Пекин обладает достаточной ресурсной базой для проникновения в «северное подбрюшье» Австралии.
Пока же положение англосаксов гораздо выгоднее, чем у китайцев. Три экономически развитых государства — США, Австралия и Новая Зеландия плюс «крепкий тыл» в лице Лондона в ООН, слившись в союз, вполне в состоянии притормозить стремительный бег Пекина по тихоокеанской глади. Но на стороне Китая — время, которое играет против Вашингтона. Центр тяжести мировых экономических процессов всё больше перемещается в сторону Азии, где КНР — единственный и неоспоримый лидер по размаху своих экономических и стратегических планов и количеству народонаселения.