ИноСМИ: грядущий конец перезагрузки
Возвращение Путина на пост президента вызывает новые призывы внутри США вести по отношению к Россией более конфронтационную политику.
The New Republic это, несомненно, воинствующий и поддерживающий интервенционистскую политику журнал, долго находившийся под руководством знаменитого своей раздражительностью и воинственностью Марти Переца (Marty Peretz). Переца вывели из игры в конце прошлого года, потому что изысканное общество чрезвычайно запоздало, но все же осознало, что его многолетняя карьера написания нетерпимых и глупых статей о католиках, мусульманах, арабах, неграх, испаноговорящих американцах и практически любой другой этнической или религиозной группе, заслуживающей упоминания, означает, что он и в самом деле нетерпим и глуп. Тем не менее, как говорится, «рыба гниет с головы», и за сорок с чем-то лет у руля журнала The New Republic Перец нанес изданию непоправимый ущерб: он напитал журнал, бывший в свое время душой и сердцем американского либерального истэблишмента, причудливо конфронтационным, милитаристским и консервативным духом. И действительно, практически постоянная поддержка, оказываемая редакцией, внешней политике и экономической ортодоксии Республиканской партии, превратилась в такой фарс, что фраза «даже либеральный журнал New Republic…» (которая в течение некоторого времени появлялась практически в каждой статье, выходящей в консервативных журналах вроде The Weekly Standard и National Review) сегодня превратилась среди прогрессивных авторов в надоевшую шутку, в избитое и несвежее клише наподобие «ночь была темная и бурная» или «жили-были».
Однако влияние Переца еще витает, как зловоние, и оно очевидно в недавней публикации особенно отвратительной статьи под названием «Возвращение Путина: непривычное предложение о том, как должны отреагировать США», написанной Полом Старобиным (Paul Starobin). Основной довод статьи состоит в том, что, вместо чтения надоевших проповедей о демократии и вместо скромных маневров в сторону сотрудничества, характеризовавших «перезагрузку», проводимую администрацией Обамы, США должны:
играть роль «разгребателя грязи» и начать ориентированную на информацию кампанию неприятной правды. И эта кампания должна быть направлена на темное бьющееся сердце путинского режима – в котором Путина лучше рассматривать не как обычного лидера правительства, а как президента подпольной и все более глобальной финансовой империи, которую можно было бы назвать Kremlin, Inc.
Все верно, предлагаемая стратегия, по сути, состоит в том, чтобы заявить русским «Да пошли вы!» и использовать каждую возможность, чтобы унижать и бранить их. Катастрофический провал конфронтационной политики Буша по отношению к России даже не упоминается в этой статье: автор рассматривает как данность, что США всегда были слишком уступчивы по отношению к Москве, и такой же данностью для него является вывод о том, что разворот этой политики на 180 градусов автоматически принесет значительные преимущества.
Высокомерная заносчивость, пропитывающая статью, поистине примечательна. Сторобин даже не пытается ответить на многочисленные и очевидные вопросы, поднимаемые его предложением, например: какое именно поведение пытаются изменить США? Разве русские не вели себя вполне уступчиво по отношению к последним инициативам США? Разве риски такой открыто конфронтационной стратегии не перевешивают возможные преимущества? И, самое главное, какого рода противодействия стоит ждать от русских, если США будут вести себя столь агрессивно и враждебно?
Сам Старобин не дает никаких ответов на эти вопросы. Что самое ужасающее, так это то, что он даже не признает, что у русских есть хоть какие-то рычаги влияния в американско-российских отношениях: он просто предполагает, что у русских нет на США никакой «грязи», и что Кремль смиренно примет публичные поучения из Вашингтона так же, как студент принимает взбучку от властного учителя.
Однако, Старобин, похоже, осознает, что предлагаемый им курс несколько радикален, и что для его защиты ему нужна Очень Серьезная Персона. В этой связи он цитирует Джеймса Вайнера (James Winer), скучного, ничем не выделяющегося и совершенно непримечательного бюрократа из «офиса по соблюдению международных законов» Госдепартамента США. Противореча десятилетиям политологии и истории, Вайнер утверждает, что на самом базовом уровне любая система, не являющаяся идеальной демократией, по природе своей ненадежна, и поэтому подобным системам никогда нельзя доверять «ни в чем, точка, потому что их публичные обязательства и частные действия могут быть полностью противоположны друг другу». Заметьте, что Вайнер не говорит, что США должны быть осторожнее в своих делах с недемократическими режимами. Он также не говорит, что Вашингтон должен предпринимать особые усилия, чтобы заставить их соблюдать обязательства по договорам. Нет, Вайнер предлагает общий закон, утверждающий, что государствам с недемократической системой управления никогда и не при каких обстоятельствах нельзя доверять в том, что касается соблюдения любых договоренностей. Вообще.
Если бы США полностью потеряли рассудок и на самом деле стали бы проводить такую политику, их отношения с другими странами оказались бы в состоянии глубокого хаоса и беспорядка. Многочисленные соглашения, регулирующие торговлю с Китаем? Исчезли. Военная помощь Пакистану и Египту? Исчезла. Взаимодействие с афганскими властями? Закончилось. Переговоры с Северной Кореей? Закончились.
Не могу решить, что хуже: тот факт, что кто-то, работавший в Госдепартаменте, одобряет столь безрассудную политику, или тот факт, что умеренный журналист, пишущий для журнала, чье мнение совпадает с консенсусом в Вашингтоне, подсовывает столь безумные галлюцинации под видом авторитетного высказывания.
Когда на прошлой неделе я написал, что, по моему мнению, возвращение Путина это плохая идея, основной причиной для этого были статьи, подобные этой. Я не хочу сказать, что каждая статья, особенно из разряда столь плохо аргументированных, как написанная Старобиным, окажет такой уж большой эффект: очевидно, что читательская аудитория специализированного политического журнала вроде The New Republic крошечна по сравнению с общенациональными газетами вроде New York Times или гигантскими вещательными корпорациями вроде NBC, CBS или ABC. Но политические журналы важны, так как играют роль законодателей мод и определяют темы для разговора, и их влияние на то, о чем говорят более крупные и более популярные СМИ непропорционально велико по сравнению с численностью их подписчиков. Тот факт, что Владимир Путин станет мишенью двухминутного всплеска ненависти со стороны американской прессы, был в высшей степени предсказуем, так же как и существование разрастающейся кампании в пользу того, чтобы США «что-нибудь сделали» по поводу России. Я давно утверждал, что «перезагрузка» была, по сути, построена на песке, но наблюдение за истерическими и визжащими нападениями на Путина в последние несколько недель отрезвило меня по-настоящему. Если (хотя более вероятно «когда») Республиканская партия не только победит на президентских выборах, но и расширит свое большинство в Конгрессе и Сенате США, я совсем не удивлюсь, если отношения США и России быстро достигнут уровня, не виданного с начала 1980-х.
Мощь США, очевидно, идет на спад, но, столь же очевидно и то, что у страны по-прежнему есть чрезвычайно большое влияние на мировые события: США все еще крупнейшая экономика мира, и они все еще контролируют множество международных финансовых, правовых и политических организаций. Конечно, США и их политические элиты недолюбливают Россию и не нуждаются практически ни в каких поводах, чтобы придираться и угрожать ей. Но хотя США никогда не займут пророссийскую позицию, резкость их антироссийской позиции не определена заранее. Структура «тандема», на самом деле, довольно хорошо подходила для того, чтобы уклоняться от критики со стороны американского политического истэблишмента, и, как минимум, успешно держала Россию подальше от главных заголовков газет. Однако возвращение Путина вновь превратило Россию в горячую тему среди американских журналистских и политических элит. Учитывая катастрофический послужной список США за последнее десятилетие, и учитывая одинаково ужасающую судьбу, постигшую заинтересовавшие США страны, привлекать к себе интерес это последнее, что сейчас хотелось бы делать.