Путин, который всегда с тобой
В самом начале нулевых, когда я был ещё моложе и ещё порывистей, я ненавидел Путина. Страстно и персонально, как ненавидят верховного гопника в своём дворе.
К середине нулевых ненависть выдохлась. Уже лет шесть Путин вызывает у меня вязкую смесь омерзения, стыда и тоски.
С омерзением всё понятно. Для своих лабрадоров Путин может быть любящим хозяином, для соратников по кооперативу «Озеро» — преданным другом, но в роли государственного деятеля его амплуа устаканилось ещё в 2000-м: двуличная, циничная посредственность, у которой нет никакой идеологии, кроме мании величия и любви к дорогим игрушкам. Почти физическую брезгливость вызывает его боярское хамство и уверенность в собственной непогрешимости — уверенность хвастливая, не замутнённая ни рефлексией, ни чувством приличия, ни чувством меры. Мерзко. Что тут обсуждать.
Со стыдом тоже ясно. Нет, я никогда не голосовал ни за Путина, ни за «Единую Россию». Ещё в январе 2000-го я доставал знакомых речами о том, что президент-кагэбэшник = ещё много лет Верхней Вольты с ракетами (я, по наивности, не догадывался, что под конец второго путинского срока даже ракеты перестанут летать как следует). Но от стыда всё равно никуда не денешься. Историю с мёртвого места сдвигает легион незаметных людей, целеустремлённо бьющихся лбом в её кирпичный зад. Я все эти годы был совсем в другом легионе — среди тех, кто резонно бережёт лоб, пока можно втихаря жить с краю, зарабатывая серые зарплатки, вздыхая в ЖЖ и регулярно пересекая российскую границу в западном направлении. Резонно, модно, по-человечески понятно. И стыдно. Стыд этот жалкий, банальный и бесплодный. И неизбежный.
В общем, данный интернет-вздох посвящён тоске. Имя моей тоски, конечно, не Путин — он лишь мозоль на телевизионном глазу. Опостылевший символ перспектив, которые светят государственному образованию «Российская Федерация».
Перспективы известные: ещё как минимум 12 лет распилократии, с дальнейшей деградацией госаппарата, полиции, здравоохранения, образования, инфраструктуры, пенсионной системы и даже вооружённых сил, которые вроде бы проходят по разряду «дорогих игрушек» и триумфально прирастают долями процентов в виртуальном бюджете.
Иными словами, ещё 12 лет деградации всех институтов, ради которых существуют государственные образования. Ибо малина, бессменно окопавшаяся в Кремле, явно имеет свои взгляды на природу государства. Государство — это когда понты, «великая история», гимн, герб, мигалка, Константиновский дворец и Олимпиада в Сочи. Государство — это фанфары, под которые с барского стола раздаются грошовые подачки бюджетникам. Государство — это возможность делать очень большой бизнес по собственным правилам.
Так чего ж тоска? Почему, скажем, не классовая ненависть?
Потому что мы, носители российских паспортов, массово разделяем этот взгляд на государство. Путин и компания тютелька в тютельку воплощают нашу национальную идею власти: несменяемой, развращённой, бесконтрольной и не требующей от нас ни малейшего участия.
Тоска гложет из-за того, что братья и сёстры по паспорту, даже вполне вменяемые и образованные, в упор не видят причинно-следственных связей, как только речь заходит о политике. Дважды два четыре, сила равна произведению массы на ускорение, сифилис передаётся половым путём, абсолютная власть развращает абсолютно, при развращённой власти хреновые больницы, дикие менты и падающие самолёты.
Будь эта власть хоть тысячу раз фотогенична в первые дни бесконечного царствования.
В начале первого срока Путин был спорным президентом; в начале второго — из рук вон плохим президентом; в начале Медведева, т. е. третьего срока, — катастрофическим премьером. Следующий этап его эволюции — вальяжный, ошалевший от власти, загнавший себя в угол барин, у которого и подворье в золоте, и нефть бьёт столбом, да только людишки всё какие-то под ногами мельтешат.
Власть, которая развращает минимально, недолговечна. Она обставлена флажками, как загнанный волк. Её цапают неуправляемые суды. На неё бешено тявкают журналисты. Ей давит пятки настоящая оппозиция. Её выставляют на улицу миллионы граждан, которым не лень таскаться на выборы и следить за подсчётом голосов. Только тогда она начинает чесаться. О самолётах, больницах, школах, казармах и ментах.
И кто ж, позвольте бля, будет этими судьями? Этими журналистами? Этой оппозицией? Этими гражданами?
Мы, что ли? Которые с российскими паспортами?
Мы, ёкарный бабай. Больше некому: