Доля Белоруссии в энергетическом альянсе против России

В конце сентября 2011 года Польша принимает у себя саммит стран «Восточного партнёрства». Момент для попытки реанимации проекта выдвинутого три года назад польским МИДом при участии стран Прибалтики, прежде всего Литвы и Швеции, и рассчитанного на 6 постсоветских республик — Украину, Белоруссию, Молдавию, Армению, Азербайджан и Грузию — выбран удачно. С одной стороны, благодаря председательству Польши в ЕС (с июля 2011) и прагматичной политике правительства Д.Туска, по возможности дистанцирующегося от жестких выпадов и критики в адрес Москвы, характерных для властей постсоветской Польши. С другой стороны, благодаря последним попыткам Киева, Минска и Кишинева политически дистанцироваться от Москвы, сохранив при этом сырьевые дотации с ее стороны в плане экономическом.

«Восточное партнерство», инициированное Брюсселем и Вашингтоном, появилось с подачи Варшавы в 2008 году, вскоре после провала грузинской агрессии в Осетии. Фактически оно стало своеобразным продолжением ГУАМ, продемонстрировавшего в ходе августовских событий военно-политическую несостоятельность.

Участие в программе Белоруссии и Армении (в ГУАМ не входивших) — попытка своеобразного реванша за Грузию. Главный «оператор» проекта на западе — Польша, на юге — натовская Турция (1). Официальный спонсор — Брюссель. Цели проекта: — расширение сферы политико-экономического влияния Запада и сужение российской сферы влияния на постсоветском пространстве;

— вытеснение России с Кавказа и отрыв постсоветских республик от России с размежеванием в экономической и военно-политической плоскостях;

— переориентация постсоветских республик на Польшу и ЕС (в перспективе и НАТО) и создание альтернативы либо «размывание» СНГ и ОДКБ;

— интеграция региональной энергетической сферы, инфраструктуры и рынков постсоветских республик с ЕС и энерготранзит в обход России (с южного, кавказско-каспийского направления).

Интерес Брюсселя — превращение постсоветских республик в энергоотмычку для взлома сырьевой кладовой Евразии (России и среднеазиатского региона). Взамен за контроль Запада над энерготранзитной сферой и инфраструктурой им предлагается «особый статус» отношений с ЕС и возможность вымаливать у него кредиты.

Фактически можно говорить о «Восточном партнерстве» как одном из инструментов энергетического колониализма, превращения России в сырьевой придаток Запада, «вытеснения» на северо-восток Евразийского континента и создания «санитарного» Черноморско-Балтийского энергоколлектора вдоль ее границ. Недаром «сегодня многие в России считают, что «Восточное партнерство» — это своеобразная «калька» с концепции Адольфа Гитлера о «расширении жизненного пространства» на Восток» (2).

Нынешний саммит для Польши, крайне заинтересованной в полномасштабном функционировании «Восточного партенерства», весьма важен. Варшава, под «крышей» Брюсселя, стремится опередить Кремль и, использовав заминки в интеграционных процессах на постсоветском пространстве, «закрепить» постсоветские республики за собой. Реализовать проект возрождения легендарной Сарматии в политическом (интеграция в рамках четвертой Речи Посполитой) и экономическом смыслах — на энерготранзитном пространстве, которое свяжет Черное и Балтийское моря.

Помощь полякам в данном направлении оказывают Вашингтон, Стокгольм, государства прибалтийского региона и руководство самих постсоветских республик. Украинское надеется через Польшу, «влезть в европейцы», молдавское, грузинское, армянское и азербайджанское также рассчитывают на Варшаву в своих прозападных устремлениях и надеждах на урегулирование в их пользу территориальных проблем и конфликтов (Приднестровье, Карабах, Осетия, Абхазия).

Каковы же интересы и доля в «Восточном партнерстве» у Белоруссии?

Во-первых — это извлечение выгоды по линии запад-восток. От статуса транзитного государства, через которое идет на Запад российское сырье. 6 мая 2009 года, после встречи с В.Ющенко, белорусский президент подтвердил готовность Минска участвовать в проектах Балто-Черноморского энергоколлектора и согласовывать транзитную политику с Киевом в отношении поставок российских углеводородов на европейские рынки через территорию Украины и Белоруссии. Уже на следующий день, 7 мая, глава белорусского МИД С. Мартынов обменялся в Праге с еврокомиссаром по внешним связям и политике соседства Б. Ферреро-Вальднер вариантами текста декларации об участии Белоруссии в программе. Этот документ предполагает сближение подходов РБ и ЕС в регулировании и проведении реформ в энергетическом секторе, обмен информацией об энергетических стратегиях и программах (3).

Во-вторых — налаживание поставок энергоносителей, альтернативных российским. В качестве основной из наиболее вероятных альтернатив обычно называют возможность присосаться к нефтепроводу Одесса-Броды-Плоцк-Гданьск, открывающему доступ к азербайджанской и иранской нефти Каспийского региона. Белорусской стороной уже подготовлены все технико-экономические обоснования для строительства перемычки Бобовичи-Костюковичи, что, по замыслу, должно позволить поставлять нефть через Новополоцк на Вентспилс.

В-третьих — получение выгод по линии север-юг — от Черноморско-Балтийского энергоколлектора. Соответствующее трехстороннее соглашение «о развитии грузоперевозок от Балтийского моря до Черного» Белоруссия, Литва и Украина подписали 12 мая 2008 года в Вильнюсе. Тогда же было продекларировано намерение расширить географию данного проекта, пригласив присоединиться к нему Турцию, Азербайджан, Грузию «и другие заинтересованные государства» (4), ЗАО «Укртатнафта», контролирующее Кременчугский НПЗ, начало закупать нефть в Белоруссии (5), а сама Белоруссия стала стремительно наращивать экспорт нефти и нефтепродуктов через литовскую Клайпеду.

К сожалению, для адептов «Восточного партнерства» в белорусском руководстве, помимо интересов в теории, на практике существуют объективные факторы, вносящие существенные коррективы в их благие намерения относительно белорусской доли в этом проекте.

Во-первых, ни одной стране в мире еще не удалось извлечь существенную выгоду из своего транзитного статуса. Причина — прибыль транзитеров отражается в цене, оплачиваемой конечным потребителем (в нашем случае — ЕС). По сути это чисто «африканская прибыль», вроде той, что имеет Египет от контроля над Суэцким каналом (108). К тому же часть белорусских партнеров и прибалтийских кураторов по «Восточному партнерству» постепенно теряет статус транзитных государств (6) и не собирается занимать откровенно антироссийские позиции, в то время как у другой части просто нет для этого сил и ресурсов. Это было наглядно продемонстрировано еще несколько лет назад на т.н. энергетических саммитах в Кракове, Вильнюсе и Киеве.

Во-вторых, нефтепровод Одесса-Броды, первоначально задуманный для транзита каспийской (азербайджанской и иранской) нефти в обход России в Центральную Европу и порты Балтийского моря не даром строился пять лет. А потом еще три года просто не был загружен. После чего пришлось запустить его в реверсном режиме, в партнерстве с Россией. Проблема налаживания альтернативных российским поставок энергоносителей состоит в том, что энерготранзитное «партнерство обиженных» постсоветских республик не может состояться без участия России. В том числе и потому, что без России к нему не проявляет интереса Казахстан. Тот самый, чьи экспортные возможности в энергосфере превосходят азербайджанские, который обсуждает возможность подключения к прокачке нефти по российско-европейскому трубопроводу БТС-2 в обход территории РБ и прочих участников-кураторов «Восточного партнерства», который выделил своим первым визитом в качестве президента России Д.Медведев, и с которым Россия формирует Единое экономическое пространство.

В-третьих, нынешний президент РБ в свое время сделал политический капитал, способствовавший его приходу к власти, а затем ее многолетнему удержанию, на критике откровенного прожектерства врагов России и идей национал-радикалов вроде создания Черноморско-Балтийского энергоколлектора. Тогда же, т.е. почти два десятка лет назад, экономисты убедительно доказали несостоятельность подобных прожектов, для которых помимо чисто транспортно-логистических издержек требовалась коренная ломка технологического процесса, «заточенного» под российское сырье (технологически Мозырский и Новополоцкий НПЗ настроены именно на российскую нефть марки «Urals»), поиск новых рынков сбыта совершенно новых не только по качественным, но и ценовым характеристикам продуктов и т.д. (7).

В общем «смена геополитических векторов» в рамках «Восточного партнерства», превращающая все плюсы транзитного статуса и геополитического положения между РФ и ЕС в минусы, обрекает Белоруссию, как и прочие постсоветские республики, на превращение в:

— контролируемую Брюсселем через Варшаву зону транзита российского энергосырья;

— полуколониальный источник дешевых трудовых и проч. ресурсов;

— рынок сбыта не лучшей европейской продукции;

— буфер между Европой и Россией, где жизнедеятельность будет поддерживаться лишь на таком уровне, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

ССЫЛКИ

(1) Почему Польше и Турции отведена роль операторов «Восточного партнерства»? Ответ можно прочесть в примечательном (причем не формой и залихватским стилем Остапа Бендера в Нью-Васюках, а сутью) интервью центральной польской газете «РечьПосполитая» (25.11.2008, ИноСМИ) Д.Фридмана, главы известной разведывательно-аналитической структуры США «Stratfor», объединяющей не только бывших сотрудников американских спецслужб, госструктур, «мозговых центров» и т.д. Несколько цитат: «…Стратегической проблемой является то, что Россия в ближайшие несколько лет вернется на польскую границу. Через Белоруссию, а также в районе Карпат… Польша располагается в исключительно невралгическом пункте — между Россией и Европой. Поэтому вы являетесь естественным союзником Америки, единственной страной, которая в состоянии сдержать российские устремления

…. Российские и немецкие интересы — хотя бы в энергетических вопросах — сейчас совпадают. Германия не является потенциальной антироссийской силой, но государством, которое может создать союз Западной Европы с Россией. А такой союз совершенно недопустим с точки зрения Америки. Это была бы слишком сильная комбинация. Поэтому сейчас именно Польша станет нашим стратегическим союзником в этом регионе… То, чего хотят американцы, — это остановить Россию в ее экспансии на Запад, оборона линии Карпат… И неважно, кто в ближайшее время будет править нашей стране — Обама, Буш или кто-то другой, — Америка сделает все, чтобы Польша была как можно более сильной.

…В ближайшие десятилетия силы Германии и России значительно уменьшатся. Возникнет вакуум, в котором должен появиться новый могучий игрок. География говорит, что это может быть только Польша. Если вы используете этот шанс, вы можете стать двигателем Европы и одним из важнейших государств в мире. Особенно, если вы будете опираться на своего «экзотического» союзника (США — прим. Н.М.)… Россия, которая кажется такой сильной, становится все слабее, а Германия теряет свое значение. Но когда старые державы клонятся к упадку, всегда возникает что-то новое… Новый соперник появится в Европе в XXI веке. Турция…

— Когда вы упомянули Турцию, я подумал о XV и XVI веках. Германия тогда была раздроблена и слаба, а с Россией никто не считался. Польша же была могучим государством, и нашим главным соперником была именно Османская Империя, с которой мы воевали на юго-восточных рубежах.