«Яблоко»: попытка реанимации
За год до парламентских выборов 2011 года «Яблоко» сделало попытку вернуться в реальную политическую жизнь страны.
В настоящее время юридически она все еще является политической партией. Но в политическом плане нет никаких оснований считать ее реальной организацией: дважды проигранная избирательная кампания в парламент в ряде стран вообще является основанием для лишения партии регистрационного свидетельства.
«Яблоко» проиграло выборы в Госдуму 2003 и 2007 годов. Причем, результаты этих кампаний вписались в кривую последовательного падения электорального влияния партии. После своего высшего результата — 6,89 % в 1996 году, партия получила 5,93 % в 1999 г., 4,3 % — в 2003 г., 1,59 % — в 2007 г.
Здесь обращают на себя внимание два момента. Первый — то, что результаты партии более десятилетия последовательно снижались. Речь идет именно об уверенном и стабильном падении. Причем, после 2007 года, при уровне поддержки в полтора процента, нужно было либо менять все походы и курс партии, либо просто признавать свою политическую смерть.
Со стороны наиболее адекватного и активного крыла партии была предпринята попытка подобного пересмотра подходов, но как раз это крыло и было подавлено партийным руководством в 2008 году, а его наиболее активный лидер Илья Яшин исключен из партии.
Это может считаться моментом уже и моральной смерти «Яблока». Руководство партии предпочло своему обновлению по возможности бесконфликтное существование по нормам власти и после этого окончательно превратилось в нечто с не очень внятной программой, неэффективной тактикой, вечным морализаторством, и периодическим то ли подыгрыванием власти, то ли исполнением ее мелких провокационных поручений.
Причем, ни с одним из названных показателей, включая те, которые обеспечивали партии пропуск в парламент в 1990-е годы, она не могли бы там оказаться в 2011 году. Они никогда не превышали ныне требуемые 7 % голосов.
«Яблоко» — это некий политический парадокс. Эта партия возникла тогда, когда породившее ее время и общественный идеал остались в прошлом. Реальной опорой «Яблока» была определенная часть советской интеллигенции. Те, кто не любил компартию за то, что она что-то от них требовала, но не любил и власть 90-х за то, что та заставила их обнищать. Первые — кормили, но требовали, вторые — предоставили «свободу», но не кормили.
Ее общественным идеалом было такое положение вещей, при котором цены остаются низкими, зарплаты — высокими, товаров достаточно, плюс, чтобы в газетах публиковали все, что угодно. И никаких дисциплинарных или политических ограничений. То есть их общественным идеалом был 1987 год. Они всегда были именно «партией 1987 года».
Политический идеал «Яблока» в ином выражении воспроизводил политический идеал социальной опоры: быть партией, которую власть любит настолько, что позволяет ей критиковать себя и давать советы.
Когда власть терпела «Яблоко» и его критику, партия чувствовала себя уверенно. И в качестве благодарности активно ругала власть. Как только она начинала чувствовать охлаждение и недовольство в Кремле, лидеры «Яблока» кидались к нему и начинали спрашивать, где те границы, до которых им ругать власть позволено, а за которыми — уже нельзя. И что нужно сделать, чтобы их опять полюбили. Время от времени они получали от власти задания и исполняли их. В частности, шаг за шагом избавлялись от тех людей, которые оказывались недостаточно сговорчивы.
В результате в них разочаровалась их собственная электоральная базы. Часть стала уходить от них потому, что они стали слишком сговорчивы и заискивали перед властью. Часть — потому, что их идеал «быть накормленными и свободными» оказался удовлетворен властью 2000-х гг. К тому же они разочаровались в способности лидеров «Яблока» держать удар и вообще делать что-либо полезное, и были травмированы постоянным стремлением руководителей партии говорить не о том, что волнует избирателей, а о том, что волнует их самих.
Последний тяжелый удар «Яблоко» получило в ходе избирательной кампании в Мосгордуму 2009 года, когда лишилось в ней и прежних трех мест. Официально оно получило 4,7 % при 7-процентном проходном барьере.
Правда, фальсификации на этих выборах были очевидны, а их результаты оспаривались и участниками, и аналитиками, и математиками. Но самое интересное, что если результаты «ЕР» были действительно завышены, а результаты оппозиционных партий — занижены, то результаты «Яблока» как минимум близки к реальности.
Так, если по КПРФ, «Справедливой России» и ЛДПР видно, что их официальный результат оказался меньше, чем ожидалось по ряду социологических прогнозов, то «Яблоко» получило заметно больше, чем ей предсказывали социологи. Левадовские предвыборные данные сулили ему 2-2,5 %, то есть в два раза меньше, чем получилось в итоге.
Математические модели той кампании, обосновывающие недостоверность выборов, называют для «Яблока» цифру, формально достаточную для попадания в МГД — несколько более 7 %, но при том, что реальная явка на выборы составляет не 35 %, а 22 %. То есть, если даже предположить, что при явке одной пятой части избирателей «Яблоко» имеет 7,5 %, то при обычной для России явке на федеральных выборах в три пятые — две трети избирателей результаты этой партии по Москве могут быть в пределах 2,5 %. По стране они сегодня держатся на уровне 1 %.
Пытаясь исправить положение, «Яблоко» заявляет о пересмотре своих подходов и позиций. Свои нынешние установки оно видит в развитии «среднего класса», защите прав собственности, борьбе с коррупцией, становлении независимой судебной системы.
Однако несложно увидеть, что все эти приоритеты являются значимыми для кого угодно, но только не для общественного сознания современной России.
Становление того или иного класса — вообще не дело партии, дело партии — выражение интересов этого класса. Допустим, лидеры «Яблока» имеют ввиду именно это. Но «средний класс» по большему счету — социологическая абстракция. Нет в России не только социально-политического субъекта, но и социальной группы, которая откликалась бы на имя «средний класс». А те, кого этим именем называют социологи — то есть малых и средних предпринимателей и наиболее успешную часть работающих по найму — сами обладают слишком разными интересами для того, чтобы быть реальной общностью.
Более того, если раньше «Яблоко» все же говорило о выражении интересов бюджетников — врачей и учителей, то теперь оно переориентировалось на более состоятельные группы.
В известной степени, это логично, если речь идет об опоре на экономически успешные группы, испытывающие недовольство от своей слабой вовлеченности в политическую жизнь. Это было бы естественной позицией традиционных либералов. Но претенденты на выражение этих интересов уже есть, например, «Правое дело».
То есть «Яблоко» уходит со своей традиционной ниши, причем, на уже занятую. Кроме того, на сегодня «экономически успешные», но политически невлиятельные группы своим интересом имеют не столько участие в политической жизни и нормы демократии, сколько стабильность и спокойствие, которые им обеспечила бы нынешняя власть, но ни в коем случае не буйные «демократические активисты» 90-х.
Что касается прав собственности, то как раз эти права, как показывают опросы, мало что значат для подавляющего большинства населения. Людей более всего волнует безопасность, право на труд, гарантии образования и медицинского обслуживания. Право частной собственности значимо менее чем для одной пятой населения. Если бы «Яблоко» всерьез делало ставку на эту тему, оно должно было бы прежде всего поднять вопрос о возврате людям собственности, отобранной у них в ходе экономических авантюр власти начиная с 1992 года.
Конечно, если предположить, что все они проголосовали бы за «Яблоко», последнее стало бы одним из лидеров в парламенте. Только об этом праве и так говорят почти все, кроме разве что коммунистов.
Тема коррупции на деле также не слишком волнует основную массу граждан. Тем не менее, о ней говорят все политические силы. Как, впрочем, и о об утрате доверия к российским судам со стороны населения.
То есть, «Яблоко» не может выявить ни того, чем оно могло бы отличаться от остальных партий, ни того, в чем его программа и установки были бы созвучны настроениям общества.
И ему остается только исполнять те или иные провокационные поручения наиболее правых групп власти: то оно начинает требовать «борьбы со сталинизмом», то объявляет «политическим бандитизмом» Октябрь 1917 года, пытаясь конкурировать с Жириновским и «монархистами».
Оно по-прежнему пытается говорить о догматах, об абстракциях, о том, что волнует его, и не видит того, чем живет общество. Такое поведение еще могла бы позволить себе партия, имеющая сильные электоральные позиции — хотя и для нее это было бы чревато неудачей. Но при электоральном рейтинге в 1 % это не может обеспечить успех.
Конечно, идти на выборы, если у тебя есть возможность, нужно всегда. Но для этого нужно учиться у жизни, а не повторять прежние ошибки.
А иногда нужно просто иметь смелость признать, что тебя уже нет. Что политически ты умер, и проводить реанимацию уже поздно.