США: какой союзник лучше — Россия или Китай?
На этой неделе в Москве президент Обама достиг двух важных свершений. Он выразил свое согласие на рамочную структуру для глубоких сокращений ядерных арсеналов обеих стран и получил разрешение России на использование ее воздушного пространства для снабжения наших войск в Афганистане. Согласно одному сообщению, русские приветствовали этот визит как «революционный».
Это заголовки новостей. Но какой у них подтекст? Подтекст подразумевает страну, которая не присутствовала на обсуждениях в Москве: Китай. В дни Мао Цзедуна Китай воспринимал Советский Союз как своего величайшего врага. Теперь он называет Российскую Федерацию «стратегическим партнером». Возможно, партнерство между Москвой и Пекином по-прежнему носит неформальный характер, но последние 10 лет эти две столицы усердно работали над укреплением связей. В 2001 году два крупнейших в мире авторитарных государства обозначили конец китайско-советского раскола подписанием всеобъемлющего договора.
В то время Государственный департамент отмахнулся от этого пакта, как от простого выражения дружбы (а что еще могли американские дипломаты сказать в данных обстоятельствах?) Но он выглядит как начало долгосрочного союза. В любом случае Китай и Россия последние годы активно устанавливают военные связи, возрождают торговлю и урегулируют пограничные споры.
А почему бы и нет? Обе страны глубоко подозрительны по отношению к Западу. Они воспринимают себя в качестве растущих держав. Они хотят установить новый международный порядок. У них много общих друзей. Они выделяют себе одного и того же противника. И кто же этот противник? В последние годы Владимир Путин называет Америку «товарищ Волк». Китайские дипломаты более осторожны, но Пекин полон политических аналитиков, не проявляющих этого качества. «Китай не является союзником Америки и никогда им не будет», — отметил несколько лет назад один видный ученый, выражая общее настроение в китайской столице.
Президент Джордж Буш-младший надеялся, что его личный дипломатический подход к Путину создаст партнерство между двумя странами, но эти попытки потерпели провал. Россия в годы Буша увеличила поддержку иранской ядерной программы, вторглась в маленькую Грузию и пыталась дестабилизировать молодую украинскую демократию. И когда Путин подорвал хрупкие учреждения собственной страны, устранив оппонентов, заткнув рот средствам массовой информации и реорганизовав правительство, он добавил еще один раздражающий фактор в отношениях Москвы с самой могущественной демократией мира.
Как подчеркнула в четверг Клаудия Розетт, мы не можем нажать на «кнопку перезагрузки» в отношениях с автократической Россией, как бы усердно мы ни пытались. Но история повторяется. Сегодня в Вашингтоне у нас очередная администрация с холодной реалистической моделью внешней политики. Как и Никсон, Обама видит, насколько важно отделить русских от китайцев. И если есть какое-то оправдание президентскому визиту в Москву, с его высокопарным языком и дружественными жестами, то это надежда, что мы можем побудить Кремль содействовать ограничению мощи Пекина.
Возможно ли это? С одной стороны, Москва сейчас особенно уязвима. Всемирный Банк, который обычно выпускает оптимистические прогнозы, дает оценку, что в этом году валовой внутренний продукт России сократится на 7.9%. В прошлом году, напротив, ее экономика выросла на 5.6%.
Поскольку цены на энергию в целом продолжают падать, существует мало надежды на восстановление экономики России в ближайшей перспективе. Меркантилистские китайцы готовы торговать с русскими, но они не готовы развивать взаимовыгодные экономические отношения. Кремль в данный момент нуждается в друге.
Но может ли этим другом стать Америка? Прошлое, как мы знаем, показывает, что Соединенные Штаты лишь временно могут приспособиться к российскому авторитаризму в его различных формах. Попытка Обамы протянуть руку России может привести к отдельным небольшим успехам, однако, если мы чему-то научились на примере контактов Буша с Кремлем, в долгосрочной перспективе и новый президент тоже потерпит поражение.
Означает ли это, что мы осуждены стать свидетелями долговечного союза между драконом и медведем? Нет.
Во-первых, даже как братские коммунистические режимы, они часто обменивались уколами, а иногда ружейным огнем. Сегодня у каждого из этих великанов есть причины избегать полностью раскрывать друг другу объятья. Оба нуждаются в зарубежных рынках, поэтому каждый из них считает, что его связи с Западом ценнее, чем отношения друг с другом. Более того, они оба все более высокомерны, агрессивны и эгоцентричны, и то, что делает эти страны такими трудными партнерами для Америки и Европы, делает их также и ненадежными друзьями друг для друга.
А в некоторых аспектах Москва и Пекин даже противники. Они соревнуются за влияние в Средней Азии и, что еще хуже – в Иране. Соперничая друг с другом за любовь Тегерана, они поддерживают там теократию и тем самым отдаляют решение ближневосточных проблем. Русские особенно озабочены, что китайцы перекинутся через их общую границу и населят их обезлюдевшие земли, и Кремлю внушает тревогу перспектива вооружать Пекин — противника и в прошлом и потенциально в будущем — своими лучшими самолетами, подводными лодками и эсминцами.
Итак, русские и китайцы заслуживают друг друга. В долгосрочной перспективе Америке лучше всего избегать пачкать свои идеалы попытками умиротворять медведя или искать дружбы дракона. Для Вашингтона есть гораздо лучшая стратегия, и ее можно охарактеризовать одним словом – Индия.
Если мы чему-то научились в двадцатом веке, так это тому, что ничто не может быть могущественней, чем коалиция демократических стран. Нет альянсов более прочных, чем союзы аналогично настроенных либеральных государств. Так что пора отказаться от представлений, что нам нужен какой-то авторитарный режим. Индия – самая населенная демократическая страна планеты — в конечном итоге превзойдет Китай и займет первое место по демографическому показателю в мире.
Итак, президент Обама, конечно, вам не нужно тыкать Путину в глаз, но нет и необходимости подлизываться к этому непреклонному автократу. Позвольте представить вас премьер-министру Сингху.