Китай нуждается в глобальной роли США в сфере безопасности
Когда Европа правила миром, торговля следовала за флагом, означая, что глобализация в ее изначальном выражении — иначе известная как колониализм — выросла из оружейного ствола, о чем говорил Мао Цзэдун. С этим были согласны Франклин Рузвельт и Владимир Ленин, даже если эти выводы вынуждали их применять диаметрально противоположные стратегии: понимание Рузвельтом что «колониальная система означает войну» вынудило его установить международный либеральный торговый порядок сразу после Второй мировой войны, что обрекало крупные колониальные системы ближайших европейских союзников.
Успех Рузвельта не только позволил Америке сдерживать и в конечном счете победить советскую альтернативу, он заложил основы для сегодняшней глобализации «открытых дверей» американского стиля. В конце концов «предатель своего класса», как часто называли Рузвельта, должен быть обоснованно признан как единственный наиболее успешный антиимпериалистический революционный лидер 20-ого столетия.
Новый мировой порядок Рузвельта занял десятилетия на то, чтобы появиться на свет, но когда в 90-х гг. постхолодной войны это произошло, он полностью изменил последовательность, установленную колониализмом. Теперь флаг следует за торговлей.
Нигде не это так не заметно, как в ошеломляющем росте Китая, который стал основным двигателем новой взаимосвязи глобализации. И она не смогла смерить эти командные высоты с соразмерным уровнем политическо-военного влияния и количеством реальных активов. Китай быстро переходит от в значительной степени самостоятельного положения по отношению к большинству стратегических ресурсов к тому, чтобы быть зависимым от них будучи фактически связанным с наиболее нестабильными регионами в мире. Все же его военная поступь остается по совей сути региональной, а оборонный бюджет, несмотря на его рост в последние годы, все еще составляет примерно одну пятую от американского.
Между тем Китай доволен всестороннее, хоть и ограниченное партнерство с Соединенными Штатами Америки, при котором мы покрываем расходы по обеспечению безопасности стратегических инвестиций Китая в странах развивающегося мира. Мы вторгнулись в Ирак, а национальная нефтяная компания Китая, Sinopec, является единственной иностранной фирмом, которая заключила сделки по бурению как на курдском севере, так и на арабском юге. Аналогичным образом в Афганистане, США возложила на себя бремя текущей военной эскалации, а Китай ударяется в крупнейшие прямые иностранные инвестиции в истории Афганистана — в медные рудники. Америка так же ведет «войны с наркотиками» в Латинской Америке, а Китай строит «суперпорт» в Бразилии для своих «Chinamax» судов, чтобы вывозить минералы из крупнейшего в мире месторождения железорудного сырья. И Америка занимает новым Африканским командованием, а Китай успешно проводит экономическое «вторжение», на этот резонирующий континент.
Теперь китайский флаг постепенно начинает следовать за торговлей — хотя и нервно. Селиг Харрисон недавно заявил, что несколько тысяч бойцов Народной Освободительной Армии переместились к району северо-западного Пакистана, чтобы укрепить контроль над границей своей спорной территории у Кашмира. Китай, конечно, часто использует войска для работы на строительных объектах, имеющих стратегическое значение. Но нужно учесть описание Харрисоном обоснование из Пекина:
Китай хочет укрепить регион для обеспечения неограниченного автомобильного и железнодорожного доступа к [Персидскому] заливу через Пакистан. Для достижения Персидского залива нефтяными танкерами это занимает от 16 до 25 дней. При высокой скорости железнодорожных и автомобильных сообщений через Гилгит и Балтистан, Китай будет способен перевозить грузы из Восточного Китая в новые ими же построенные пакистанские порты в Гвадаре, Пасни и Ормаре, к востоку от залива, в течение 48 часов.
Пекин очень быстро осудил этот доклад, назвав полным вымыслом. Но поверите вы или нет, Харрисон характеризует ситуацию, что Пакистан готов «передать фактический контроль над стратегически важным регионом, Гилгит-Балтистанои… Китаю», а Пекин отправил свои войска, чтобы они участвовали в строительстве, поскольку знает, что ситуация в регионе может внезапно стать нестабильной. Тем не менее, жертвы китайской армии в Пакистане, как и везде, сведены к нулю, хотя и Америка предоставляет миллиарды долларов в виде военной помощи Исламабаду, а американские силы специального назначения и беспилотные самолеты помогают Пакистану вести войну против местных исламских экстремистов.
Как ни парадоксально, хотя Америка получает мало прямой экономической выгоды от своей обременительной полицейской роли на планете, Соединенные Штаты Америки — а не Китай — имеет роль «имперской власти». Еще один парадокс между реальностью и ее восприятием состоит в том, что беспрецедентная сеть инвестиционных и торговых связей, которую Китай продвигает между «поднимающейся Азией» и развивающимися странами Латинской Америки и Африки, на самом деле для восстановливает равновесие в мировой экономике в Западном стиле. Этьи новые отношения, хотя часто описываемые как представляющие угрозу для США, на самом деле порождают самостоятельный источник экономического роста, зависимый от чрезмерной займов американских потребителей. За последние три десятилетия Америка позволила Китаю использовать доллар для перевода излишек торгового баланса назад в наши финансовые сети, тем самым стимулируя дополнительный спрос на экспорт товаров. Пекин в настоящее время стремится воспроизвести этот процесс в странах развивающегося мира, используя свою собственную валюту, юань, и осторожно развернул первый эксперимент в надежной банковской системе Гонконга.
Но даже если результатом этого процесса в конечном итоге будет то, что нам нужно, то создание третьей мировой резервной валюты выглядит затруднительным. Так как юань накопливается внешними игроками со своими интересами, Пекин будет постепенно терять контроль над своей валютой и процентными ставками, открывая брешь в своей монетарной защите от импортируемой инфляции. Этот брандмауэр Китая, воплощенный в давней привязке юаня к доллару, как раз и позволил Пекину построить свой фантастический ежегодный темп роста при сохранении низкой «китайской цены». Мы можем подумать, что экономика Китая созрела до такой степени, что можно разумно отбросить протекционистские преимущество, но 700 миллионов бедных китайцев все еще существует. И любая внезапная дестабилизация китайского мотора дальнейшей эволюции глобализации может поставить под угрозу всю машину, придав ей нынешние неустойчивые формы.
В результате Пекин бежит наперегонки с самим собой — одновременно перераспределяя внутренние инвестиции с более богатых прибрежных провинций, в тоже время системно обеспечивая доступ к сырьевым ресурсам по всему миру для своей хищной экономики. В обозримом будущем политическое руководство Китая высоко простимулирует легкие движения Америки, которая желает контролировать планету, особенно после неуклюжих телодвижений китайских военных по вопросам восточно-азиатской безопасности, что уже вызвал по всему региону рост расходов на вооружения и подтолкнул некоторые обеспокоенные соседние государства в стратегические объятия Вашингтона.
Что касается реакции США на эти подвижки, не нужно говорить, что Обама принял видение Фарида Закарии по «пост-американскому миру», которое сложилась из-за способность Вашингтона к управлению – что влечет за собой самопораженчество. Но если несоответствие между кошельком (например, бюджетными ограничениями) по сравнению с волей заставят Соединенные Штаты принять «пост-американское» видение мира, в результате чего Китай начнет управлять глобальной безопасностью на свой лад, мы сможем быстро увидеть, как хрупкие политические структуры в Пекине на самом деле.
Вооруженные силы Китая не воевали в затяжной войне более чем 50 лет, и никогда в своей тысячелетней истории не проводили значительные военные операции на дальних рубежах. Что наш Пентагон считает подъемом «почти сверстника-конкурента» из китайской армии, в действительности глупо торчащие челюсти, ождадающие, чтобы их сломали в любом потенциальном кризисе – это результат, который несомненен при однопартийном китайском правлении.
И это должно дать всем на планете паузу, а мы все вместе будем созерцать страшнее несоответствие кошелька против воли, что в настоящее время происходит в Пекине.