Саммит тюркоязычных стран прошел тихо
В Анкаре прошел саммит глав тюркоязычных государств. Подготовка к нему велась несколько незаметно, что в принципе, отображает нынешнюю политику правящего тандема Эрдоган – Гюль.
Менее месяца назад в Стамбуле проходили Дни культуры Пакистана. Город еще за две недели до их начала был обклеен постерами об этом знаменательном событии.
К тюркскому же саммиту готовились, судя по всему, только в Анкаре. На турецких телеканалах больше внимания в среду, 15 сентября, уделили реакции на прошедший в воскресенье, 12 сентября, референдум, чем на сам саммит. Хотя и его не обошли вниманием.
ЗА ТЮРКСКОЕ ЕДИНСТВО В ТС И ОДКБ
Ситуация, в принципе, отображает нынешнюю политику правящего тандема Эрдоган – Гюль. При них Турция реально становится ведущей региональной державой. Решив множество внутренних проблем, там всерьез пошли завоевывать новые внешние позиции. В политических кругах заговорили о появлении новой идеологии неосманизма.
Как же идеи всеобщего тюркского единства? Складывается впечатление, что Турция стала уставать в одиночку тащить этот груз, тратить огромные финансовые средства на организацию всякого рода туранистских мероприятий и практически не получать ничего существенного взамен. Работа в этом направлении ведется сегодня скорее исходя из годами сложившейся инерции, чем по истовому желанию.
Просто Турция – наследница имперской ментальности, которая просто так не расстается ни с какими завоеваниями или избранными направлениями. Да и потом не зря турки между собой называют себя koylu то есть «деревенские» в хорошем смысле этого слова. Они родственников не бросают.
Руководители новых тюркских государств ведут себя не совсем адекватно. Вершиной межтюркской интеграции было создание в прошлом году в Баку Парламентской ассамблеи тюркских государств Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Турции, а также Туркменистана в качестве наблюдателя.
Турецкие СМИ ликовали, приветствуя подписание Нахичеванской декларации главами этих государств, где были впервые четко прописаны действия на пути к общетюркской интеграции. С особым воодушевлением были восприняты инициативы Нурсултана Назарбаева, которого с легкой руки Абдуллы Гюля назвали «лидером тюркского мира».
Но многовекторная политика предполагает неадекватность во внешней политике. Лидер Казахстана торжественно подписал Нахичеванскую декларацию, которая в одной из своих статей фактически осудила оккупацию Карабаха. Уже через две недели он участвовал в военных учениях ОДКБ, надев с президентом Армении Сержем Саргсяном одинаковую армейскую форму. Чего не сделал президент России Дмитрий Медведев, который приехал на учения в гражданском костюме, но без галстука.
Зато теперь у тех же азербайджанских журналистов появился любимый вопрос, который они неизменно задают казахским высокопоставленным чиновникам: какую помощь будет оказывать Казахстан Армении в случае, если случится новый конфликт за возвращение Карабаха?
Вступление Казахстана в Таможенный союз России и Беларуси, с заранее проигрышными позициями, привело в недоумение турецкие бизнес-круги. Действительно, непонятно, зачем стране, не имеющей реального производства, закрывать свои рынки путем повышения таможенных пошлин в угоду импорта товаров из большой страны, которые в мировой экономике спросом не пользуются. Кроме сырья, разумеется.
Цена на «растаможку» того же турецкого импорта выросла почти в три раза – с пяти до двенадцати долларов за каждый килограмм. Соответственно заявления президента Нурсултана Назарбаева на последнем казахско-турецком бизнес-форуме в мае текущего года об увеличении присутствия турецкого бизнеса в Казахстане уже не актуальны.
ВТОРОСТЕПЕННАЯ ЗНАЧИМОСТЬ
Турция не была бы наследницей Османской империи, если бы не попыталась даже в этом случае извлечь для себя выгоду. Говорят, что во время своего очередного визита в мае этого года в Казахстан президент Турции Абдулла Гюль в кулуарах заявил, что Турция с интересом смотрит на Таможенный союз и, возможно, когда-нибудь попросит Казахстан посодействовать вступлению в него. Понятно, что это был всего лишь реверанс в сторону лидера казахского государства, наравне со званием «лидер тюркского мира», памятником в Анкаре и скипетром власти.
Впрочем, усиленное сближение Казахстана с Россией подхлестнуло турецкое руководство к более активным действиям. Визиты Абдуллы Гюля в Казахстан, естественно, можно считать хорошим знаком того, что межтюркская интеграция продолжается. Однако если вникнуть в тонкости турецкой политической системы, то гораздо значимее был бы один визит премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана.
Ведь именно ему принадлежат ключевые рычаги государственного управления. Именно он является автором тех реформ, которые сделали из страны, близкой к третьему миру, процветающую региональную державу. И именно его Партия справедливости и развития победила на прошедшем 12 сентября референдуме по изменению Конституции.
Но судя по действиям и выступлениям настоящего на сегодня турецкого лидера его больше интересуют проблемы интеграции исламского мира и возврат влияния на территории, некогда находившейся в зоне ответственности Османской империи. Статус президента в современной Турции является больше номинальным. Может быть, более значимым, чем президента ФРГ или президента Израиля.
Решение вопросов по тюркской интеграции отдано президенту Гюлю, чтобы показать внимание к данному процессу, но в тоже время не отвлекать на него много сил. В результате пантюркисткие круги Турции уже открыто говорят о том, что «Эрдоган сдал тюрков в угоду арабам».
Тем более еще остаются в памяти поистине титанические усилия бывших премьер-министров Тургута Озала и Сулеймана Демиреля, которые на заре становления новых тюркских государств Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Туркменистана и Узбекистана оказывали им всяческую поддержку. Турки-туранисты нередко с обидой вспоминают, что в начале девяностых годов Турция брала кредиты на Западе, чтобы потом отправить эти деньги в качестве безвозмездной помощи новым тюркским государствам.
КТО БУДЕТ ГЛАВНЫМ?
Поговорка нового времени – там, где встречается трое тюрков, появляется четыре президента. Не успела тюркская интеграция реальным образом заработать, как уже проявляется скрытая борьба за лидерство. Причем если традиционно на ведущую роль претендовала Турция, как единственная тюркская страна, имеющая непрерывные традиции, то сейчас подросшие постсоветские «братья» не прочь перетянуть одеяло на себя.
Главные претенденты – это Казахстан и Узбекистан. Время от времени хочет показать себя лидером Азербайджан, аргументируя это наличием у себя самой сильной базы советской тюркологии. По мере усиления тюркской интеграции Россия традиционно пытается выставить Татарстан в качестве альтернативного Турции полюса. Там даже вывели новый термин для определения постсоветских тюрок – «тюрко-татары» – и рассматривают его отдельно от Османской истории.
Борьба за лидерство среди тюрок – это скорее традиция, чем желание оказаться впереди. Именно это неистовое желание «порулить» и отдалило некогда разные части могучего суперэтноса друг от друга. И сегодня есть мнение, что демонстративное неучастие Узбекистана в мероприятиях по межтюркской интеграции – это не старая обида Ташкента на Анкару за предоставление временного укрытия Мухаммаду Салиху, а просто зависть к более удачливой Астане, руководителя которой турки открыто признают «лидером тюркского мира».
Судя по действиям самой Турции, она действительно готова передать номинальное лидерство Казахстану. Ведь пять из шести существующих ныне тюркских государств имеют российско-советское наследие, которое на ментальном уровне не позволяет понять турков, которые развивались самостоятельно.
Соответственно, гораздо выгоднее сделать лидером Казахстан, который, несмотря на критику, за годы выхода из СССР окреп более, чем иные тюркские государства, и имеет больший авторитет в международном сообществе. Опять же нельзя исключать популярность интеграционных инициатив Нурсултана Назарбаева на постсоветском пространстве.
Сами же турки себе могут уготовить роль «кiшi-ага», что есть в тюркской традиции, когда фактическим, а не номинальным главой семьи является более успешный младший брат, старшинство которого все признают. Причем Турция может не только обосновать лидерство Казахстана наличием у него международного авторитета и хорошего потенциала, но и фактически признает наследником Атаюрта тюрков (Алтай) и самих османов (Алп-Аслан Тюркеш откочевал с территории Джента, что в нынешней Кызылординской области).
Поэтому восприятие казахов в качестве новых двигателей тюркской идеи должно быть воспринято положительно. Другой вопрос заключается в том, что могут возникнуть препятствия, связанные с неодобрением порою откровенно пророссийской политики нынешнего руководства Казахстана.
РУССКО-ТУРЕЦКИЕ ВОЙНЫ
Главным противником тюркской интеграции, кроме второстепенных в этом направлении Греции, Ирана и Китая, является Россия. Поскольку подъем идей тюркской интеграции в этой стране может обернуться ее фактическим развалом. Что, в принципе, чуть было не произошло в начале девяностых годов, когда в России с трудом удержали Татарстан, Башкортостан и Тыву.
Сегодня Кремль успешно устраняет это досадное недоразумение, спешно централизуя власть и меняя ранее всенародно избранных президентов тюркских автономий на собственных назначенцев. В стране сумели устранить турецкое идеологическое влияние, закрыв турецкие лицеи (оставили под присмотром в Казани и Санкт-Петербурге), ликвидировали прямые рейсы из тюркских автономий в Стамбул, существенно ограничили деятельность ТИКА (Турецкое агентство по международному сотрудничеству).
Поэтому понятно, что московские стратеги, рассматривающие Казахстан в качестве азиатского «мягкого подбрюшья России», не хотят уступать угрожающей им идее тюркской интеграции. Кремль выигрывает в Казахстане в вопросах политического влияния, информационного пространства и общей советско-русской ментальности.
К примеру, уже с начала работы Таможенного союза товарооборот между Турцией и Казахстаном стал стремительно сокращаться. Адекватных мер Анкара предложить не может, поскольку зависима от притока российских туристов и сбыта товаров в Россию.
Ситуация доходит до того, что даже вечный союзник Турции Азербайджан предпринимает шаги к сближению с северным соседом. Тем не менее Анкара решила, что если с Россией невозможно соперничать, то нужно с ней сблизиться. Во время июньского официального визита Дмитрия Медведева в Турцию там в одностороннем порядке объявили безвизовый режим для граждан России сроком на один месяц, также дали ряд преференций для российского бизнеса.
В ответ Кремль должен был, дабы не допустить принципа несоответствия, произвести аналогичные действия. Однако по сей день вопрос находится в стадии рассмотрения. Единственное, на что решилась Москва, – это возобновление регулярных авиарейсов из Казани и Уфы в Стамбул.
Казахстану же ненавязчиво советуют с Турцией вообще не связываться. Любой бытовой конфликт с турками казахстанские газеты на русском языке превращают в скандальные публикации. Словно бытовых конфликтов с россиянами не случается. Дело доходит до того, что даже приложения бульварных российских газет стали публиковать письма казахов, недовольных турецким туристическим сервисом. Это выглядит особенно заметно на фоне полностью доминирующей российской информационной составляющей на казахском медийном пространстве.
Так что в Казахстане на стороне России – влияние на экономику (читай: потоки углеводородов на Запад), русскоязычный электорат, постсоветская элита и популярные масс-медиа. На стороне Турции и тюркского единства – отдельные идейные пантюркисты и неуемное желание Нурсултана Назарбаева заниматься любыми интеграционными процессами, независимо от их формы и содержания.