Почему до обстрела Южной Кореи КНДР показала свой ядерный завод
Почему незадолго до начала обстрела Южной Кореи КНДР показала наблюдателям свой секретный ядерный завод.
Во вторник 23 ноября на Корейском полуострове вновь прозвучали выстрелы. КНДР неожиданно нанесла артиллерийский удар по южнокорейскому острову Ёнпхёндо. Под категорию предупреждающих залпы не попадают: целью атаки стали не спорные воды Желтого моря, как уже случалось в этом году, а остров с военной базой и гражданским населением в тысячу человек, лежащий невдалеке от границы территориальных вод двух Корей. Причем принадлежность острова Южной Корее КНДР никогда не оспаривала. К 12:00 вторника есть информация как минимум об одном погибшем южнокорейском солдате, дюжине пострадавших военных и 60-70 разрушенных зданиях.
Южная Корея на агрессивные действия соседа отреагировала симметрично, произведя по территории КНДР примерно 80 залпов. Куда попали снаряды, неизвестно: новостей с территории КНДР, как всегда, не поступает. Не ясны до конца и мотивы нападения. Так, в Сеуле не исключают, что артобстрел спровоцировали военные учения южнокорейской армии в непосредственной близости от Ёнпхёндо.
Очень существенным представляется факт, что столкновение произошло спустя всего несколько дней после того, как The New York Times напугала весь мир, сообщив подробности визита в КНДР делегации американских ученых-ядерщиков во главе с Зигфридом Хекером. Корейцы показали им ультрасовременный завод по обогащению урана — весной прошлого года, когда из КНДР выдворяли последних международных ядерных наблюдателей, завода еще не было.
Преподаватель южнокорейского университета Кукмин Андрей Ланьков рассказывает, почему увиденное в КНДР отнюдь не удивило ученых и чем, на его взгляд, объясняется нынешняя провокационная активность Северной Кореи.
Делегация американских учёных-ядерщиков, возглавляемая профессором Стэнфордского университета Зигфридом Хекером, вернулась из поездки в Северную Корею и рассказала о том, что им там показали любезные хозяева. А показали им впечатляющий центр обогащения урана — две тысячи центрифуг, которые производят начинку для будущих ядерных зарядов.
В принципе ничего совсем уж удивительного в этой картине нет. О том, что в КНДР идут работы над урановой бомбой (в дополнение к уже имеющейся плутониевой), известно давно. Правда, до поры до времени Пхеньян факт проведения таких работ отрицал, но эти отрицания мало кто воспринимал всерьёз — и, как оказалось, вполне оправданно. Программа не только существует, но и носит более масштабный характер, чем предполагалось.
Однако возникает вопрос: почему американским гостям вдруг показали те самые центрифуги, существование которых недавно столь пылко отрицалось?
Причина этого прозрачна, и не случайно сам Зигфрид Хекер, с которым автор этих строк пообщался накануне его отъезда в Пхеньян, ожидал увидеть нечто подобное. Пхеньян пытается вернуться к своей излюбленной дипломатической игре, цель которой — получение иностранной помощи.
В силу внутриполитических причин Пхеньян не может провести реформы китайского образца, так как в условиях разделённой страны слишком велика вероятность, что такие реформы приведут к падению режима по германскому образцу. Это означает, что его экономика остаётся крайне неэффективной, и это делает Северную Корею зависимой от иностранной помощи. Причём Пхеньяну важна не просто помощь, а помощь, которая предоставляется без особых условий и распределение которой не особо контролируется. В противном случае помощь труднее будет использовать так, как это нужно режиму, — для поддержки в первую очередь тех слоёв, в лояльности которых режим нуждается (например, силовиков и членов их семей или жителей столицы).
Уже около 20 лет назад руководители Северной Кореи осознали, что лучший способ получения такой помощи — ядерная программа. Отчасти эта программа служит целям самообороны, но основное её предназначение — дипломатическое. Уже не раз Пхеньян повторял один и тот же приём: сначала КНДР начинает распространять информацию о своей ядерной программе и предъявляет доказательства того, что то или иное её направление продвинулось достаточно далеко, а потом предлагает начать переговоры о свёртывании этой программы в обмен на иностранную помощь.
Образцом такой тактики стало рамочное соглашение 1994 года. КНДР согласилась свернуть работы по ядерному оружию в обмен на предоставление бесплатных реакторов, бесплатной нефти и масштабной экономической помощи. Второй раз тот же приём сработал в начале 2007 года. После проведённых в октябре 2006-го ядерных испытаний Вашингтон, до того отказывавшийся иметь дело с КНДР, резко изменил свою позицию.
Весной прошлого года Северная Корея провела новые ядерные испытания, а потом, как обычно, выразила свою готовность к переговорам. Однако на этот раз ожидаемой реакции из Вашингтона не последовало. Оно и неудивительно. США были готовы идти на уступки, пока в Вашингтоне верили, что КНДР можно уговорить полностью свернуть свою ядерную программу — за соответствующую плату, конечно. Однако после второго ядерного испытания в Вашингтоне, пусть и с опозданием, осознали: от ядерного оружия Пхеньян не откажется ни при каких обстоятельствах. В таком случае говорить с ним просто не о чем. Десяток ядерных зарядов, которые имеются у КНДР, прямой опасности для США не представляют. Беспокойство вызывало возникновение опасного прецедента, а также потенциальная угроза передачи технологий и расщепляющихся материалов третьим странам. Однако для ликвидации такой угрозы необходимо полное ядерное разоружение КНДР, а сейчас ясно, что Пхеньян на это не пойдёт.
Неготовность Вашингтона к переговорам и платежам, кажется, оказалась неприятной неожиданностью для руководства Северной Кореи, которое в результате сейчас имеет только одного спонсора — не слишком любимый Китай. Поэтому Пхеньян решил напомнить о себе, продемонстрировав достижения в новой и потенциально опасной области (в силу технических причин урановую программу контролировать сложнее, чем плутониевую). Расчёт очевиден: Пхеньян даёт США понять, что отказ от контактов (и, само собой, платежей) ни к чему хорошему не приведёт. Тысяча центрифуг продемонстрирована для того, чтобы передать президенту Обаме послание: «Мы здесь, мистер президент. Мы никуда не делись, мы опасны и становимся опаснее с каждым годом, но мы готовы стать менее опасными — за соответствующее вознаграждение».
Найдёт ли это послание понимание в Вашингтоне? Пожалуй, что нет — все-таки тысяча центрифуг и несколько урановых зарядов не представляют прямой угрозы для США, и платить американцы не будут. Пока не будут. А вот что будет дальше, учитывая, что в Северной Корее от ядерной дипломатии отказываться не собираются — пока вопрос.