Вавилонская башня Ак-Орды: о высказывании Меркель
ПРИЗНАНИЕ канцлера Федеративной Республики Германиия Ангелы Меркель, заявившей, что «подход, когда говорим, что живем «бок о бок [с эмигрантами из других стран] и довольны друг другом, — абсолютно себя не оправдал», стало сенсацией не только на Западе, где эта теория была достаточно популярна, но и во всем мире — еще бы: один из лидеров демократического мира признал, что на национальности демократию распространить не удалось. Слова фрау Меркель — смягченное повторение еще более скандального диагноза, поставленного германскому обществу другим политиком — членом правления Бундесбанка экс-социалистом Тило Саррацином. Последний заявил короче и понятнее: «Мультикультурализм мертв». Ранее это же на деле признали во втором столпе Евросоюза — во Франции, где запретили хиджабы и начали очищать страну от цыганских таборов.
«Мультикультурализм, мультикультурность — политика, направленная на развитие и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий, а также теория или идеология и обосновывающая такую политику. Отличием от политического либерализма является признание мультикультурализмом прав за коллективными субъектами — этническими и культурными группами, вроде возможности управлять обучением своих членов, выражать политическую оценку и так далее. Мультикультурализм противопоставляется концепции «плавильного котла» (англ. melting pot), где предполагается слияние всех культур в одну. Два разных примера: в Канаде — мультикультурализм, в США — концепция «плавильного котла».
Радио «Свобода».
Недавно в разговоре с дипломатом, представляющим в Казахстане интересы Франции, я поинтересовался, не вступает ли в противоречие принципам свободы личности ограничения, накладываемые законодательно в его стране на ношение мусульманских женских головных уборов. Он долго говорил о том, что в его стране давно сложились какие-то принципы взаимодействия общества и личности, государства и религии, что быть французом — это не только гражданство, но и следование традициям страны, и что закрытые общины должны интегрироваться в общество. Понять в итоге, почему, скажем, католическим монашкам за их несовременное одеяние ничего не будет, а ортодоксальным мусульманкам — штраф; почему какие-нибудь монашеские ордена могут жить в своих монастырях в тех же условиях, что и Франциск Ассизский, а мусульмане в Париже — нет; почему гомосексуалистов не заставляют подстраиваться под общество (наоборот, общество ищет приемлемые формы интеграции их отношений в виде однополых браков), а каких-нибудь салафитов — заставляют, мне не удалось.
Истинный дипломат, он так и не ответил ничего на прямой вопрос, что для Европы важнее — культурная идентичность со своим прошлым или все же мультикультурализм как наиболее либеральная и демократическая политика в области межэтнических отношений. Даже позицию против вступления Турции в ЕС он замаскировал — мол, ЕС с трудом переварил маленькие страны Восточной Европы, которые были намного ближе и намного меньше Турции, чего уж тут говорить — рановато…
Но вернемся к нашим парнокопытным. Как все это затрагивает нас? С двух сторон. Во-первых, в свете предстоящего саммита ОБСЕ, который должен стать апогеем года председательства Казахстана в этой, без сомнения, авторитетной организации, нам особенно нечего предъявить в качестве успехов. Демократизация в области СМИ, которую обещала Астана перед назначением, осталась в планах (даже, наоборот, в этой области у нас, по оценкам «Репортеров без границ», абсолютный откат). Демократизации в политической сфере в отсутствие выборов и однопалатным парламентом, и бессменным лидером нации также не видно. Наши усилия в области преодоления внутреннего кризиса в соседнем Кыргызстане также не слишком велики, несмотря на очевидное вмешательство Нурсултана Назарбаева, вывезшего Бакиева с юга его страны, меж- этническая резня с тысячами трупов там все-таки случилась, страна по-прежнему балансирует на грани дестабилизации, а на горизонте маячит призрак холодной и голодной зимы. Снова и снова говорить, что мы отказались от ядерного оружия, уже как-то несерьезно.
В общем, если что-то и пропихивать, то наш межэтнический мир и толерантность. И, судя по тому, как недавно прошла очередная Ассамблея народа Казахстана (АНК), так оно, видимо, и будет. И тут, как чертик из табакерки, — заявление Ангелы Меркель. Мы готовим им тут просто пир из мультикультурализма с ансамблем песни и пляски, жирными кусками религиозной терпимости, смешения обычаев и традиций, а они в это больше не верят. Как говорят в народе, облом подкрался незаметно.
То есть мы тут напряжемся, по случаю саммита заморозим деловую и вообще любую нормальную жизнь в Астане (это событие не чета морозам — сделает жителей столицы домоседами), выпустим специальный канал и газету под ОБСЕ, проведем кучу меропрятий, освоим такое количество денег, что у замерзающего кыргызстанца просто свернет челюсти от такого расточительства, а на выхлопе получим… как бы это так сказать, выхлоп, только человеческий. Ибо — веры больше нет, что если в развитой стране не получилось построить гармоничное общество, не ассимилировав все культурные группы, то чего уж говорить про наше развивающееся, нефтеналивное, постсоветское?
В итоге из многоголосного хора АНК иностранцы поймут лишь то, что им снова пытаются «впарить» проект Вавилонской башни на следующий день после того, как стало ясно, что он ни к чему не приведет. Обидно. Досадно. Но вовсе не ладно.
Потому что у проблемы есть еще и вторая сторона, которой не будет видно на саммите, но в которой, как в пыли, мы живем. И зовется эта сторона «наша повседневная реальность», которая теперь, выходит, просто абсолютная утопия. Только недавно утихли споры вокруг Доктрины национального единства, ставшей компромиссом между теориями мультикультурализма и «плавильного котла», хотя в нашем случае это, скорее, такой полевой казанок, чем тайказан. И вот тебе — мультикультурализм больше не в моде. Самое время снова сесть и сказать, что за нация, народ и гражданское общество будет на этом — пускай и самом обширном, но все же всего лишь кусочке Великой степи?
А тут к мультикультурному разочарованию, как соль на переперченное блюдо, новая инициатива, озвученная некоей группой карагандинских активистов. Они предложили бороться с коррупцией, которая, как раковая опухоль на здоровом теле казахстанского общества, действительно не дает ему развиться в что-то серьезное, так вот с ней — гидрой — с помощью… этнической квоты. Именно преобладание в органах власти представителей одной (и очевидно какой) национальности, по мнению активистов шахтерской столицы, вызывает коррупционные метастазы. И, не придумав ничего нового, предложили они ввести институт этнических квот, мол, тогда будет здорово приглядывать друг за другом, как в советские времена. Тогда действительно на каждого «нацмена» в бюрократическом аппарате был некий навязанный ему «ненацменский» зам, которого он порой боялся пуще жены, поскольку знал, куда и зачем раздается стук из его кабинета. Отсюда недалеко и до кастово-этнической специализации в аппарате — казахский бастык, русский зам, еврейский главбух, корейский управдел, кавказский эсбэшник, немецкий офисмен, турецкий шофер и прочее и прочее. Вот только строить заново древнеиндийский порядок, наверное, совсем не к лицу. Особенно если даже на Западе это уже считается невозможным. Другим местом надо думать…