Грузия затевают новую игру на Кавказе
Осетины долгое время были ближайшими союзниками русских на Кавказе, и у них масса причин не любить Грузию и ее президента Михаила Саакашвили. Осетины — одна из немногих этнических групп, проживающих по обе стороны российско-грузинской границы в Кавказских горах, и после распада Советского Союза они дважды воевали с Грузией; вторая из этих войн закончилась тем, что в 2008 году российские войска ринулись в Грузию защищать осетин.
В конце ноября Алан — крепкий осетинский мужчина — ждал своей очереди вернуться домой на грузинском погранпереходе в Верхнем Ларсе — комплексе под красной крышей, над которым нависают увенчанные средневековой крепостью скалы. Многие осетины презирают Саакашвили, но Алан к нему так больше не относится, хотя и не очень готов произносить вслух его имя.
«Скажите спасибо… — говорит он, делая паузу и показывая головой на юг, в сторону Тбилиси, — … ему».
Алан не был в Грузии с 2006 года, когда закрылась граница, и он благодарен Саакашвили за предоставленную ему возможность повидаться с братом. На него распространяется принятая Грузией в октябре программа, согласно которой жителям российской половины региона Кавказских гор предоставляется право безвизового въезда в Грузию (до этого российским гражданам с Северного Кавказа приходилось ездить в Москву — то есть за сотни миль в противоположном направлении, — делать там визу и лететь в Грузию на самолете, а теперь они могут проехать на машине несколько часов, когда хотят). Грузия сделала этот односторонний шаг так неожиданно, что Москва не знала, как реагировать.
После распада Советского Союза Россия чувствовала себя крайне уязвленной тем, что Грузия, по ее мнению, уходит с ее орбиты. К примеру, Грузия стремится вступить в НАТО и в Евросоюз. С точки зрения Москвы грузины и русские стали братьями еще в восемнадцатом веке, когда Россия согласилась защищать собратьев по христианской вере от нападавших на них мусульман. Но в Грузии придерживаются иного мнения. С их точки зрения русские оккупировали страну в 1801 году и помешали им пытаться строить современное европейское государство.
Исторические трения достигли пика в 2008 году, когда Россия отразила попытку Грузии вернуть себе контроль над Южной Осетией — самопровозглашенным независимым государством, выделенным из территории советской Грузии. Воспользовавшись моментом, Москва признала независимость Южной Осетии и Абхазии — еще одного региона, который Грузия тоже считает частью своей территории, а себя объявила гарантом их безопасности.
Грузины почувствовали себя побежденными и преданными. Они слишком сильно рассчитывали на свою дружбу с США и, казалось, по глупости верили, что уже пользуются теми же привилегиями, что и члены НАТО. Будучи уязвленной необходимостью воевать с Россией в одиночку, с ничтожностью ее военных сил перед лицом громадного северного соседа, потеряв на войне двадцать процентов своей территории, Грузия решила взять новый курс.
Коротко говоря, Грузия отвернулась от своих далеких и ненадежных западных партнеров и вместо этого перенесла акцент на региональные отношения и влияние.
«До войны августа 2008 года мы работали с НАТО и Евросоюзом, а регионом пренебрегали, — рассказывает директор новой школы кавказоведения при Тбилисском государственном университете Гия Нодия. — Теперь наша внешняя политика носит более регионоцентричный характер. Мы стараемся развивать отношения с Ираном, Арменией, Азербайджаном».
И в самом деле, теперь Грузия закупает газ у Ирана, стала перевалочным пунктом транспортировки азербайджанской нефти, а также подписала договор о свободной торговле с Турцией. Эти связи существовали и до 2008 года, но после войны их развитию стали уделять гораздо больше времени и сил, так как Грузия теперь стремится позиционировать себя как узел региона с благоприятным для бизнеса климатом. Все эти шаги, вместе взятые, образуют новый внешнеполитический курс, взятый после 2008 года — менее амбициозный, зато более достижимый, — но все же они меркнут на фоне той рискованнейшей игры, которую Грузия теперь затеяла с Россией.
Саакашвили обрисовал свое видение «единого Кавказа», выступая в ООН в сентябре.
«Мы относимся к разным государствам и живем по разную сторону гор, — сказал он, — зато с точки зрения культурного и человеческого пространства никакого деления на Кавказ и Закавказье не существует; есть единый Кавказ, который принадлежит Европе и когда-нибудь присоединится к европейской семье свободных наций, последовав по грузинскому пути».
Звучит, конечно, банально, но Россия увидела в этих словах угрозу. Если Саакашвили придет к успеху, а народы Северного Кавказа действительно пойдут по этому «грузинскому пути», то есть (с точки зрения Саакашвили) по пути демократизации, свободы рынков, свободы СМИ и дружбы с Западом, — то вскоре влиятельность России в окрестностях ее южных границ сойдет на нет.
Москва, конечно, пришла в бешенство. Внезапную отмену визового режима для некоторых своих граждан она назвала «провокацией». Министерство иностранных дел России заявило, что любая «попытка разделить население России на разные категории противоречит нормам цивилизованных межгосударственных отношений».
Российское государство определило вероятный исход реализации плана Грузии. Если жители Северного Кавказа окажутся не в той же категории, что и прочие граждане России, и начнут ориентироваться на Тбилиси как на источник рынков сбыта, доходов, власти и престижа, то Москве еще труднее будет добиваться от них лояльности. Кремль уже сейчас в значительнейшей степени дотирует бюджеты северокавказских республик и предоставляет местным политикам беспрецедентную свободу действий; еще немного — и станет уже слишком дорого и слишком неудобно. А главное — Москве придется уделять меньше внимания и ресурсов Абхазии и Южной Осетии, где она держит военные гарнизоны, а значит, частично снять давление с Грузии.
Право безвизового въезда в Грузию открыло перед российскими гражданами к северу от границы доступ к новым рынкам, которые прежде были для них закрыты. В Тбилиси россияне приезжают за автомобилями, которые продаются там сравнительно дешево, и перепродают дома. Тем временем грузинское государство начинает вещание по новому русскоязычному спутниковому телеканалу ПИК, чтобы россияне имели доступ к грузинской прессе, публикующей материалы, направленные по большей части против Москвы.
В Тбилиси, однако, не наблюдается всеобщего одобрения в адрес грузинского гамбита. Некоторые грузинские оппозиционеры опасаются, что Россия воспользуется отменой виз и внедрит в Грузию своих агентов, а также прочими способами будет подрывать устои грузинского государства. Кроме того, есть мнение, что Грузия сама неспособна выработать новую кавказскую политику.
«У границы две стороны, и Россия разрешит приезжать только тем, кому захочет», — считает бывший уполномоченный по правам человека в Грузии, а ныне оппозиционный политик Созар Субари.
Тем временем остальные политические деятели Грузии опасаются, что Тбилиси спровоцирует переливание насилия, не оставляющего в покое Северный Кавказ, на территорию Грузии. В последнее десятилетие атаки террористов-самоубийц, перестрелки и похищения имели место не только в Чечне, но и в прочих северокавказских республиках, особенно в Дагестане, Ингушетии и Кабардино-Балкарии.
Упадок российского влияния по их сторону гор может привести к межэтническим конфликтам, что, вероятно, должно вызывать еще большие опасения у внешних сил. Недоверие между этническими группами вылилось в схватки между ингушами и осетинами в 1990-х; нарастают трения между черкесами и тюркоязычными карачаевцами и балкарцами. Но карачаевцы, балкарцы и черкесы, живущие в российских регионах Кабардино-Балкария, Адыгея и Карачаево-Черкесия (а также в поселениях диаспоры по всему Ближнему Востоку), подвергались русскими депортациям. В результате двух депортаций — черкесов в 1864 году и тюркоязычных горцев в 1943—44 гг. — до сих пор выдвигаются обвинения в краже земли и пособничестве геноциду. Если политика Грузии еще больше расширит трещины межэтнических конфликтов на территории России, то результаты могут оказаться неконтролируемыми.
Но в Тбилиси мало прислушиваются к этим встречным доводам: в кругах правящей элиты Россию презирают. В данный момент в грузинском парламенте рассматривают принятие резолюций, по которым депортации черкесов и чеченцев русскими в XIX и XX веках официально признавались бы геноцидом, что неизбежно приведет в бешенство Россию, а также воодушевит придерживающихся более жесткой линии националистов из числа представителей этих групп.
Пока что Вашингтон хранит тревожное молчание касательно провокационных и потенциально дестабилизирующих шагов своего союзника. В преддверии войны 2008 года друзья Грузии из числа стран Запада пренебрегли своим долгом и не успокоили Саакашвили; не исключено, что сейчас они повторяют эту ошибку.
В ноябре я присутствовал на конференции по Кавказу в Тбилиси; одним из организаторов выступал Джеймстауновский фонд (американская политическая организация, занимающаяся, в частности, бывшим Советским Союзом, в ее состав входят некоторые бывшие сотрудники администрации Джорджа Буша-младшего). Представители ученых кругов США и прочих стран Запада, присутствовавшие на конференции, разжигали среди грузин антироссийские настроения. Многие открыто сравнивали Северный Кавказ с национальными республиками Советского Союза, как будто провозглашение ими независимости уже маячило на горизонте.
Я общался с Гленом Хоуардом (Glen Howand), президентом фонда, который работал в Американском комитете во имя мира в Чечне вместе со Збигневом Бжезински.
«Я считаю так: нужно изучать все, что только можно, о национальностях, — сказал он мне, имея в виду многочисленные этнические группы, распространенные на Кавказе; казалось, он как бы хочет сказать, что когда-нибудь у них будут свои независимые страны, ведь подобные вещи уже случались. — Я помню, когда независимость получил Азербайджан, госдепартамент открыл там посольство с двумя сотрудниками и искал специалистов по Баку».
По окончании конференции я поехал в сторону российской границы. Было ясно, что дорожные рабочие не успевают за стратегическими планами грузинского государства: дорога представляла собой удручающее зрелище, вся состояла из ухабов. Лишь небольшой поток российских автомобилей следовал по трудному маршруту в Тбилиси, но если грузины починят дорогу, то ручей, возможно, превратится в полноводную реку.
Осетинам, чеченцам, черкесам и прочим жителям российского Северного Кавказа до Тбилиси ехать всего несколько часов. Грузины реально могут сделать у себя столицу всего Кавказа. Предстоит увидеть, однако, достанет ли им ответственности для того могущества, которое им даст эта роль.