Ядерное разоружение: компромисс возможен
Вопросы ядерного разоружения после более чем десятилетнего перерыва вновь возвращены в международную повестку дня в качестве долговременной цели мирового сообщества. Произошло это благодаря начавшемуся сближению подходов ядерных и неядерных государств к возможному решению давней проблемы. Свидетельство этого не только заявления правительств многих стран, но и ряд практических шагов, предпринятых ими для возобновления данного процесса. Речь прежде всего идет о подписании в Праге нового российско-американского Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (Договор по СНВ), а также успешном проведении Обзорной конференции по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), на которой удалось согласовать программу, включающую 64 меры, нацеленные на достижение ядерного разоружения.
Вместе с тем очевидно, что на пути продвижения к безъядерному миру стоят колоссальные препятствия, которые можно преодолеть лишь совместными целенаправленными усилиями как ядерных, так и неядерных государств. Причем по своему характеру эти преграды значительно превосходят все то, что когда-то мешало прекращению холодной войны. Здесь имеются в виду не только постоянная гонка вооружений, далеко не совершенный мировой порядок, но и неспособность, а также явное нежелание правительств ряда стран расставаться с силовыми методами и приемами решения возникающих конфликтов, что приводит к вооруженным противоборствам различного масштаба. Именно по этим причинам в международном экспертном сообществе, включающем российских политологов и военных специалистов, сохраняется значительная доля скептицизма относительно безъядерного будущего человечества. Вот почему не затихают оживленные споры вокруг как реальности самой идеи упразднения ядерного оружия, так и эффективности намечаемых шагов в продвижении к этой цели. Достаточно сказать, что только в июне нынешнего года прошли три дискуссии — две в России и одна в Испании.
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ
Одной из площадок таких дебатов стало организованное Центром международного права и международной безопасности и Центром евро-атлантических исследований Института актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической академии МИДа РФ совместно с Российской ассоциацией международного права 24 июня 2010 года заседание «круглого стола» на тему «Ядерное разоружение: проблемы и перспективы». Повестка дня этой встречи включала вопросы дальнейшего ограничения ядерных вооружений, упрочения режима нераспространения оружия массового уничтожения, повышения ядерной безопасности и путей продвижения к миру, свободному от ядерного оружия (ЯО). В ней приняли участие широкий круг авторитетных военных и гражданских профессионалов в области разоружения, юристов и политологов, представляющих различные государственные, академические и исследовательские учреждения России, включая администрацию президента, Федеральное собрание, МИД РФ, Дипломатическую академию МИДа России, Академию Генерального штаба, Академию военных наук, Академию геополитических проблем, Институт проблем международной безопасности РАН, а также представители СМИ РФ и иностранных посольств.
В докладах военных экспертов, представителей МИДа и ИАМП, а также при их обсуждении были скрупулезно рассмотрены военно-политическое и международно-правовое значение российско-американского Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, складывающаяся в этой связи ситуация в развертывании американской национальной ПРО, некоторые вопросы обеспечения ядерной безопасности, а также роль России в международных усилиях по продвижению человечества к безъядерному миру.
Прежде всего критическому анализу подверглось содержание нового Договора по СНВ, подписание которого президентами России и США было признано одним из крупнейших событий в деле ограничения ядерного оружия в нынешнем десятилетии.
С точки зрения большинства участников «круглого стола», являясь естественным продолжением двух предшествующих договоров СНВ-1 и СНП, новый документ отличается от них большей взвешенностью, доступностью к пониманию сути договорных обязательств и более гибкой формой процедуры его ратификации парламентами обеих стран. Важным достоинством последнего договора является отсутствие в нем унизительных для РВСН России, обременительных для боевой подготовки процедур показа мобильных грунтовых ракетных комплексов, а также жестких ограничений на их перемещение, содержавшихся в тексте Договора СНВ-1.
В отличие от Договоров СНВ-1, СНВ-2 и СНП в целом положительно оценено содержащееся в преамбуле подписанного в Праге договора признание сторонами наличия взаимной связи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями, возрастающей важности этой взаимосвязи в процессе сокращения стратегических ядерных вооружений и того, что нынешние стратегические оборонительные вооружения не подрывают жизнеспособности и эффективности наступательных вооружений сторон. Твердую поддержку получило прилагаемое в дополнение к договору заявление Российской Федерации о том, что если дальнейшее наращивание возможностей систем ПРО США, при котором возникнет угроза потенциалу СЯС РФ, будет продолжаться, то наша страна сможет воспользоваться положением статьи XIV договора о своем обоснованном выходе из него. Этот тезис, как подчеркивалось, может послужить в руках России определенным политическим рычагом давления на ее американских партнеров в плане сдерживания совершенствования национальной системы ПРО США.
По общему признанию, во многом благодаря заключению этого договора успешно завершилась месяц назад в Нью-Йорке Обзорная конференция по рассмотрению действия ДНЯО. Более важного мероприятия за последние 10 лет в области нераспространения ядерного оружия международное сообщество не проводило, не считая 2005 года, когда конференция закончилась фактически провалом.НЕДОСТАТКИ ДОКУМЕНТА
Наряду с этим в отношении нового договора высказывалось и немало критических замечаний. Как утверждали отдельные военные специалисты, одним из главных его недостатков является то, что в нем, как и во всех других подобных соглашениях, отсутствует упоминание об ответственности сторон за неисполнение или нарушение ими конкретных договорных обязательств. При этом следует признать, что в международной практике просто не существует подобного опыта. Поэтому либо надо верить в то, что партнер, подписывая документ, берет на себя обязательство его выполнять, либо вообще отказаться от любых договоренностей с ним. Высказывалась озабоченность и по поводу отсутствия в последнем договоре каких-либо промежуточных уровней и этапов сокращения, как это было в Договоре СНВ-1. Обращалось также внимание на то, что в принятом документе не устранены односторонние, дискриминационные для России процедуры инспекций боеголовок, установленных на отечественных МБР, создающие для обслуживающего их персонала серьезные технические проблемы.
Глубокое беспокойство у экспертов по-прежнему вызывает проблема американской ПРО, в том числе попытки Вашингтона рассматривать положения о взаимосвязи СНВ и ПРО, зафиксированные в договоре, в качестве лишь их политических обязательств. При этом, однако, в Москве убеждены: все, что закреплено в документе, в том числе и в преамбуле, поскольку подлежит ратификации, носит юридически обязательный характер и поэтому должно неукоснительно соблюдаться. Указывалось также, что, к сожалению, ни сейчас, ни в обозримом будущем не представляется возможным оценить тот уровень разработки и развертывания ПРО на национальной территории Соединенных Штатов, при котором возникает реальная угроза для стратегических ядерных сил России. Причин для этого несколько, в том числе требования сохранения государственной тайны об оперативных возможностях ударной и защитной составляющих этих сил, а также неопределенность хода выполнения программ и формирования конечного облика ПРО на территории США, Центральной и Восточной Европы, на Ближнем и Дальнем Востоке. Разумеется, степень угрозы определяется также численным составом и оперативными возможностями развернутых частей и соединений РВСН, ВВС и ВМФ России после их ограничений и сокращений в процессе выполнения и обязательств по новому Договору по СНВ.
Не осталась без внимания и включенная в документ договоренность об обмене испытательной телеметрической информацией о запусках ракет. К контролю выполнения договора данные сведения, как признавалось, не имеют никакого отношения. В то же время выражалось опасение, что обладание таким «инсайдерским» оповещением, по мнению военных специалистов, обеспечит для США полную предсказуемость возможных полетов наших ракет и даже сделает бесперспективной разработку новых. Из разъяснений участников российско-американских переговоров по СНВ, однако, следовало, что с помощью телеметрии не будет контролироваться ни один параметр последнего договора. Предусмотренный же в документе обмен телеметрической информацией рассчитан лишь для обеспечения режима конфиденциальности, транспарентности и открытости в отношениях между двумя странами и к тому же будет носить очень ограниченный характер.
ЕСТЬ И НЕСОГЛАСНЫЕ
В ходе дискуссии не обошлось и без явно голословных утверждений о том, что, мол, Россию вынудили пойти на переговоры о сокращении СНВ, а при разработке Пражского договора наша делегация якобы даже сделала неоправданные уступки Соединенным Штатам. В результате этого, дескать, пошатнулись международные позиции Российской Федерации, а обороноспособности страны нанесен серьезный ущерб.
Явным заблуждением была названа даже включенная в текст преамбулы договора историческая цель — избавление человечества от ядерной угрозы, якобы не учитывающая происходящие в мире реальные процессы, прежде всего продолжающееся расширение ядерного клуба, в который стремятся войти кроме уже известных стран также Саудовская Аравия, Турция и т. д. Характерно, что критики договора в Америке (например несостоявшийся кандидат в президенты от Республиканской партии М. Ромни) с точностью до наоборот утверждают, будто он дает России значительные преимущества перед США и поэтому, подписав его, администрация Барака Обамы «позволила здорово обставить себя на переговорах».
Ошибочность подобной негативистской точки зрения была показана защитниками соглашения на конкретных фактах. Хотя новый договор далеко не идеален, тем не менее он основан на взаимоприемлемом балансе интересов и не содержит односторонних преимуществ ни для одной из сторон. Отмеченные же в нем изъяны или лазейки объясняются, как правило, компромиссным характером его отдельных положений и не наносят вреда интересам безопасности ни России, ни США. С учетом этого договор должен быть как можно скорее ратифицирован обоими государствами. Указывалось, что вступление его в силу сыграет важную роль в перенастройке российско-американских отношений, прежде всего в поддержании международной стабильности.
Высказывались в этой связи и вполне понятные опасения, что в случае проигрыша демократами президентских выборов и прихода к власти республиканской администрации в очередной раз может измениться политическая линия Белого дома, Вашингтон будет проводить совсем иную политику в отношении Российской Федерации. Это обстоятельство, безусловно, надо принимать во внимание. Однако нельзя забывать, что юридические обязательства государство должно выполнять независимо от того, кто находится у руля правления страной.
НЕ ОТРЫВАТЬСЯ ОТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
Красной нитью в выступлениях участников «круглого стола» проходила также мысль о том, что хотя этот договор имеет, несомненно, большое значение, не следует, однако, закрывать глаза на все то, что реально происходит в военной политике США. Это и действующая американская концепция глобального молниеносного удара, и непрекращающееся развитие глобальной противоракетной обороны, и наращивание обычных вооружений в Европе, а также попытки разработки космического оружия. В качестве примера приводилось недавнее испытание американцами двух перспективных оружейных комплексов — гиперзвукового космического планера и космической неуправляемой платформы по системе «Шаттл», которые раньше планировалось использовать в качестве ударных вооружений. Подобные факты, по мнению участников дебатов, требуют пристального внимания и бдительности российского руководства.
В рамках обсуждения затрагивался и вопрос о том, как будет развиваться процесс переговоров о дальнейшем сокращении ядерного оружия, в том числе станет ли предметом таких переговоров так называемое нестратегическое или тактическое ЯО, в обладании которым, как утверждается на Западе, Россия имеет значительный перевес над остальными государствами мира. Отмечалось, что в Западной Европе немало тех, кто считает одним из серьезных недостатков Договора по СНВ то, что нестратегические ядерные вооружения не стали предметом российско-американских переговоров. Существуют инициативы министров иностранных дел Швеции и Польши, которые выступили за вывод американского тактического ядерного оружия (ТЯО) с территории Европы и предложили, чтобы РФ вывела свое ТЯО за пределы Урала. Есть и намерение пятерки европейских натовских стран во главе с Нидерландами включить эту тему в повестку дня российско-американских переговоров. С учетом этого было четко заявлено, что никаких планов у Москвы обсуждать сегодня с американцами и европейцами данную тему нет и не будет до тех пор, пока США безоговорочно не уберут все свое ТЯО на собственную территорию. Важными условиями решения таких проблем являются также учет ядерного потенциала союзников США и их участие в переговорах о сокращении ЯО, урегулирование вопроса об СНВ в обычном оснащении, а также возобновление договоренностей об ограничении обычных вооружений в Европе и устранение образовавшегося дисбаланса в этих видах оружия в результате расширения НАТО на восток.
РОЖДАЕТСЯ ИСТИНА
В ходе дискуссии прозвучало также немало интересных идей и соображений, заслуживающих, как представляется, внимания, в том числе и тех, кто непосредственно формирует политику страны в разоруженческой сфере. К примеру, отмечалось, что поскольку грубую ядерную бомбу, как это продемонстрировала КНДР, способна сделать любая страна, имеющая хотя бы исследовательский реактор, а применение такого оружия может не только привести к катастрофическим последствиям для отдельных стран и целых регионов, но и радикально изменить к худшему ситуацию в мире, то необходимо создать мобильную систему инспекций несанкционированной транспортировки ядерных материалов, которая должна базироваться на единственном в мире подходящем для этого носителе — Ан-124 «Руслан». Такая система, как отмечалось, должна иметь международный характер и быть нацелена на использование в целях борьбы с ядерным терроризмом.
Относительно того, что касается проблемы ядерного разоружения, подчеркивалось: Россия обязана разработать и активно продвигать собственную антиядерную стратегию, отвечающую прежде всего ее национальным интересам, не допуская превращения всей этой темы в поле пропаганды моральных преимуществ Запада или использования ее в целях лишения нашей страны средств эффективной обороны. Ее ключевыми требованиями должны стать подлинный, закрепленный в международном договоре, а не формально декларированный отказ от применения силы, урегулирование застарелых и предотвращение возникновения новых конфликтов, практическое решение задачи всеобщего и полного разоружения и установления абсолютно нового равноправного международного порядка, при котором любое оружие станет ненужным.
Причем прежде чем приступать к еще более масштабным сокращениям СНВ и ликвидации тактического ядерного оружия, следует также настаивать на формировании стабильной, принципиально новой, равной для всех международной системы коллективной безопасности, в первую очередь в Европе и ряде других регионов мира. Такая система должна среди прочего включать роспуск НАТО и других военных союзов, значительное сокращение военных расходов ведущих держав, согласование гарантий невозобновления ядерного оружия и формирования в этих целях эффективного способа контроля. Поведение Запада в данных вопросах покажет его истинные намерения в отношении реального начала продвижения к более безопасному миру и полной ликвидации ядерного оружия.
Юрий БЕЛОБРОВ старший научный сотрудник Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИДа РФ, кандидат политических наук