Ирина Халип: надо поторопиться
Вчера вечером я была счастлива. Не сомневаюсь, что все пришедшие на Привокзальную площадь тоже были счастливы.
Потому что мы отвыкли встречать так много людей, похожих на нас, говорящих на одном языке, думающих об одном и том же, на небольшом, ограниченном стеной и проезжей частью, пространстве. Вчера нас было около трех тысяч. И это была еще не Площадь.
Вчерашняя встреча кандидатов в президенты с избирателями могла бы оказаться обычным пунктом в программе предвыборной кампании. Но стала настоящим событием. Потому что у нас в крови уже бурлит шампанское предощущение той, главной, Площади. И победы. Вчера мы смогли понять, что это – не мечты, не сладкие предрассветные сны, не сумбурные полуночные грезы, а реальность. Протяни руку – и почувствуешь шершавую прохладу брусчатки.
Мы были счастливы и стояли плечом к плечу. На небольшом пространстве это ощущается особенно остро. Там не было места одиночеству и грусти, там осторожно, как будто входя в холодную воду медленными шагами, мы пробовали свою силу и единство. Приехал провокаторский фургон с громкой музыкой: раз-два, взяли — да и выкатили с тротуара на проезжую часть, а кто-то еще и умудрился выдернуть провода, заткнув «глушилку». Фургон поспешил убраться. Ввинтился в толпу мелкий стукачок бээрэсэмовского вида – в два счета скрутили и велели убираться восвояси. Он и убрался – хватило одного пендаля. Бедняга, похоже, будет лишен премии и получит выговор с занесением в личное дело за невыполнение ответственного задания. Сиротливый лукашенковский пикетик из пары десятков человек на другой стороне привокзальной площади должен был, судя по всему, состоять не меньше чем из нескольких тысяч, чтобы гиканьем и свистом заглушать выступления Санникова и Некляева. Но даже комсомольская совесть не смогла в зимний вечер выгнать из дома исполнительных бээрэсэмовцев, и собравшаяся кучка испуганно жалась к широким спинам омоновцев, наверняка мечтая приобрести болотно-пятнистый цвет лица, чтобы слиться с их камуфляжем и мимикрировать окончательно – так, чтобы потом и не возвращаться в нормальное состояние.
Омоновцы тоже были не рады охранять кучку пикетчиков. Им было неловко. Они ведь тоже начали понимать, что ситуация изменится очень скоро. И, наверное, мечтают, чтобы это поскорее произошло. Потому что им хочется проводить вечера дома, а не на митингах в полной выкладке. А мы даже не думали ни о каких носителях цвета хаки. Мы ощущали собственную силу, проступающую, как чеканные следы на брусчатке. Мы осознавали, что сильны, как никогда. Мы представляли, как много нас будет через две недели на Площади. Мы мечтали, как будем собираться свободно в новой Беларуси. И те, которые были на той стороне в меньшинстве, наверняка чувствовали то же самое. И, как бы парадоксально это ни звучало, – думали о том же. Потому что в новой Беларуси им тоже будет нечего бояться. Захотят собраться и спеть осанну ушедшей в прошлое власти – да пожалуйста! Никто и не заметит.
А во Дворце республики в это время пожирались банкетные блюда. Согнанные отовсюду делегаты тоже радовались, только у них были свои мелкие радости – например, что этот день заканчивается, и президиум разошелся, и можно опрокинуть рюмку и стереть с лица тупо-восторженно-сонное выражение, с коим принято сидеть на подобных собраниях. Они прижимали к себе «горизонтовские» микроволновки, подаренные не от щедрот власти, а от невозможности хоть куда-нибудь сплавить этот хлам.
Если бы у Лукашенко оставалось больше времени, я бы посоветовала ему проводить всебелорусские собрания каждую неделю. Так, глядишь, за полгода и избавился бы от затоваренности складов. Вчера всем делегатам подарили «горизонтовские» микроволновки и часы «Луч», через неделю, допустим, — по небольшому трактору, через две – по МАЗу, через три – по колесному тягачу. Конечно, с самовывозом. Вот и решение важной проблемы белорусского производства.
Да только не осталось у Лукашенко даже полугода. И квартала не осталось, и даже месяца. Так что простите за запоздалый совет, Александр Григорьич. Расчисткой авгиевых конюшен придется заниматься новой власти. Впрочем, с этим она справится. Если не брать в союзники Уго – все окажется вовсе не так сложно, как иногда кажется.
Но главное для нас – собраться на Площади 19 декабря. Когда там собираются единомышленники – получается не толпа, а общий организм. На той брусчатке еще хранятся наши следы. Я не хочу, чтобы их засыпало пылью времени. Значит, надо поторопиться. Верю, на этот раз мы не упустим свой шанс.