Судан готов к разделению на два государства
Новый год в Африке начался с эпохального события. С 9 по 15 января в Южном Судане проходит референдум о его отделении. На кону судьба самой большой страны Африки.
Судан в нынешних границах возник в конце XIX века. В него вошли арабоязычные и мусульманские регионы Верхнего Нила и прилегающие к ним территории, а также языческий Юг в районе экватора, позже ставший в результате миссионерской деятельности христианским. Многочисленные племена и народности Судана не объединяло ничего, помимо колониальной власти одновременно англичан и египтян, осуществлявших совместное управление гигантской территорией. Недаром страна тогда называлась Англо-египетским Суданом.
В 1955 году государство получило независимость, и почти одновременно вспыхнуло восстание на Юге, где христианское и языческое население не желало жить под властью мусульманского Севера. Хартум тщетно пытался подавить сепаратистское движение. Чем больше военных усилий для этого предпринималось, тем непримиримее становились южане. В
Хартуме сменилось несколько диктаторов, каждый из которых пытался вооруженным путем решить сепаратистскую проблему. Что еще хуже, все они усиливали исламизацию общества и вводили шариат там, где большинство населения составляли немусульмане. В итоге за 50 лет конфликта погибло около двух миллионов человек, пять миллионов стало беженцами, а южной части страны был нанесен огромный экономический и инфраструктурный ущерб. Более того, гражданская война откинула назад в своем развитии всю страну, вынужденную тратить огромные деньги на армию, не имеющую возможностей для нормальной торговли, для привлечения инвестиций, для вложений средств в образование, здравоохранение и социальное обеспечение.
Судан сегодня является одной из беднейших стран мира. Не стоит забывать, что кроме войны на Юге, его правительство ведет войну и в Дарфуре. Президент страны Омар аль-Башир в результате стал первым главой государства, на которого Международный уголовный суд выдал санкцию на арест по обвинению в геноциде. Кроме того, Судан попал под разного рода санкции, и оказался по сути в изоляции.
В 2005 году ввиду исключительно неблагоприятных обстоятельств аль-Башир наконец-то пошел на подписание мирных договоренностей с повстанцами. Согласно им юг Судана получил автономию (по сути – квазинезависимость), и, самое главное, должен был состояться референдум, на котором жителям региона предстояло решить, оставаться им в едином государстве или же создать новое.
Официальный Хартум и представители сепаратистов Юга не сразу решили конкретные вопросы – каков должен быть процент участия избирателей для признания референдума состоявшимся, и сколько процентов должны высказаться за независимость для того, чтобы она была провозглашена. Также было неясно – могут ли принимать участие в референдуме миллионы беженцев с Юга, живущие ныне на севере страны, и как будут решаться вопросы раздела национального имущества, в том числе, национального долга, в случае распада единого государства. После долгих переговоров основные противоречия были, наконец, сняты. Стороны решили, что необходимо участие 60 % избирателей, и не менее половины от их числа должно проголосовать «за», чтобы Юг получил формальную независимость. Кроме того, право голоса получили южане, проживающие ныне на севере.
Проведение референдума имеет несколько важнейших последствий для страны и Черного континента в целом. Начнем с внутренних проблем пока еще единого Судана. Основная закавыка на текущий момент заключается в нефти. Дело в том, что страна за последние десять лет вошла в тройку крупнейших добытчиков «черного золота». И 85 % этого топлива добывается именно на суданском юге. По нынешним соглашениям, прибыли от добычи нефти делятся пополам между автономией и центральным правительством. Но когда Юг обретет независимость, поток нефтедолларов в Хартум может иссякнуть. С другой стороны, нефть экспортируется по нефтепроводу, который проходит в основном по северу страны (напомним, что Юг выхода к морю не имеет). Таким образом, Хартум имеет рычаги давления на сепаратистов. Желание совместно извлекать прибыли от добычи нефти, возможно, является тем стимулом, который примирил враждующие стороны. Чем воевать, лучше совместно развивать нефтедобычу. Юг извлекает нефть из недр, Север – транспортирует ее по своей территории. Эта взаимозависимость может смягчить процесс разделения страны, не допустить возобновления боевых действий.
Кроме того, следует иметь в виду, что геологические изыскания и добыча нефти идут на деньги иностранных инвесторов, в первую очередь, Китая, а также Индии, Малайзии и ряда других стран. Они также заинтересованы в том, чтобы на Юге все было спокойно, и оказывают соответствующее негласное воздействие на обе стороны.
Так что, отрезая от себя Юг, Хартум не так уж много теряет – в ближайшие годы он будет гарантировано получать половину нефтяных доходов, и при этом избавится от необходимости содержать огромную армию, в тщетной надежде победить регион, заселенный иноверцами. При этом Судан все равно будет оставаться одной из самых крупных стран Африки, к тому же имея выход к морю – в отличие от соседней Эфиопии, которая, потеряв в 1993-м Эритрею, лишилась собственных портов. Население Судана станет почти исключительно мусульманским, и он сможет сосредоточиться как на своем экономическом развитии, так и на решении проблемы Дарфура – тоже огромного по площади района страны, но без полезных ископаемых, где никак не наступит мир.
Куда более неопределенны перспективы отделившегося Юга. Формально это огромная страна площадью 619 тыс. кв. км. – больше чем Франция. Численность ее населения составляет более десяти миллионов человек. По сути, кроме запасов нефти, там сейчас нет ничего. На чем будет строиться бюджет – совершенно неясно. Необходимо создавать с нуля образование, здравоохранение, правоохранительные органы. Кроме того, политические силы на Юге не едины, и в недавнем прошлом между ними уже вспыхивали ожесточенные конфликты, в том числе, с применением оружия. Пока президент Южного Судана Салва Киир контролирует ситуацию – но лишь перед лицом внешнего врага.
Для соседей Судана по континенту референдум выглядит также не однозначно. С одной стороны, это надежда на мир после 50-летней гражданской войны, которая затрагивала близлежащие государства. С другой, – это опасный прецедент для Африки, где большинство государств совсем молоды, и потому имеют множество пограничных споров и сепаратистских конфликтов на своей территории. Когда в 1993 году от Эфиопии отделилась после референдума Эритрея, многие надеялись, что это исключительный случай во взрывоопасном регионе. Но теперь, после суданского прецедента надежда может появиться у многих сил, желающих независимости. Поскольку многие африканские государства слабы, риски такого рода особенно значительны. Вспомним, что единство Нигерии удалось отстоять только после трехлетней кровопролитной войны. То же касается такой огромной страны, как Конго. А теперь и там, и там могут опять вспыхнуть сепаратистские конфликты.
Значение проходящего в Судане референдума слишком велико, чтобы оставаться локальным событием. К нему приковано внимание мировых СМИ. Недаром в Судане сейчас находятся многие знаменитости, например, Джордж Клуни, занимающийся гуманитарными проблемами этой страны.