Процесс демократизации в арабском мире начинается «сверху»
Красные людоеды подходят к Симбирску. Революционеры ведут бои на подступах к городу. Симбирск освобожден от белогвардейских прихвостней. Примерно так менялись заголовки, выходящих в городе газет по мере того, как становилось ясно, чья берет в ходе боев между «красными» и «белыми» во время гражданской войны в России.
На прошедшей неделе свой курс политической приспособляемости продемонстрировали западные СМИ, освещавшие события в Ливии. И удивительное дело, он практически ничем не отличался от того, столетней давности, в охваченной революцией России.
Когда ливийская история только начиналась, европейская пресса в один голос писала о революционерах, свергнувших 40-летнее правление Кадаффи и берущих под свой контроль один город за другим.
По мере того, как шествие по стране революционных масс начало тормозиться, а глава Джамахирии вместо того, чтобы быстренько смыться с родины по примеру своего тунисского коллеги, начал оборонительные действия, тональность западных СМИ начала меняться. Теперь на стороне полковника сражались наемники, а революционеров в газетах начали называть повстанцами.
Но вот на прошедшей неделе наступил перелом в боевых действиях и теперь уже «верные Кадаффи части ливийской армии выбивают боевиков из захваченных ими городов». Чувствуете разницу. Одно дело революционеры, ведущие борьбу с тираном, и совсем другое боевики — термин больше применимый к террористам.
Еще в начале прошлой недели многие страны мира обсуждали планы вторжения в Ливию, говорили о закрытии над этой страной воздушного пространства. Но как только верные Кадаффи части стали брать под контроль города на востоке страны, разговоры о вторжении сошли на нет. И весь мир стал кивать на Совет безопасности ООН без резолюции которого любое вмешательство в ливийские дела становится невозможным. А перспективы «военной» резолюции Совбеза по мере того, как Кадаффи возвращает страну под свой контроль, выглядят все более туманными.
Однако еще более туманными оказались перспективы прекращения гражданской войны в Ливии. Наихудший сценарий для западного мира — Кадаффи, который, в конечном итоге, удержит власть. Правда, для этого ему придется разрушить половину городов. Но тогда становится не ясным, что делать с замороженными в европейских и американских банках деньгах главы Джамахирии. С извинениями вернуть хозяину? Мол, погорячились и зря обзывали вас тираном и варваром. И как тогда быть с признанием рядом западных государств, в качестве законной власти в Ливии, созданного в Бенгази временного Совета. А что делать с ливийской нефтью? Западное общественное мнение не поймет, если Европа продолжит покупать «черное золоток» у режима Кадаффи, даже если то будет стоить «три копейки».
Да и самому полковнику, несмотря на возможную победу, будет не слишком уютно в своей знаменитой палатке. Фактически всю жизнь Кадаффи встраивал Ливию с ее клановым строем, в качестве своеобразного моста между Западом и Востоком. А теперь, в лучшем случае, он останется запертым в своей стране «изгоем», которого больше не примут ни в Европе, ни в арабском мире. Вряд ли перспектива такого будущего устроит ливийского лидера.
Возможно, уже на следующей неделе Кадаффи начнет переговоры. Ни со своим народом — с Западом об условиях почетной капитуляции. Но сделать это он хочет с позиции «сильной стороны», разгромившей мятежников. И только после этого уйти с почетом на пенсию, передав власть временному совету, но сохранив при этом свои миллиардные сбережения. Нет сомнений, что при таком развитии событий, Европа посчитает почетную капитуляцию Кадаффи приемлемой.
Гражданская война в Ливии — теперь пресса только так называет происходящие в Джамахирии события, затормозила развитие революционных событий по всему арабскому миру. Его лидеры получили передышку на подготовку мер, призванных дать народу выпустить пар. На прошедшей неделе без лишней помпы о планах по демократизации страны объявил король Марокко. Предложенные им меры не носят радикальный характер, это такая залакированная демократия под контролем его Величества. Ранее к аналогичным шагам по выпусканию народного гнева прибегнули монархи Иордании и Бахрейна.
На фоне ливийских событий местные революционеры, в свою очередь, серьезно задумались над тем, настолько ли бескровными и относительно безопасными для организаторов волнений, как было в Египте или Тунисе, окажутся революции в их странах.
Волнения в Йемене еще продолжаются, но и там революционные настроения, замешанные на клановых интересах, постепенно начинают выдыхаться.
В пятницу стало известно о планах радикально настроенной молодежи провести демонстрации протеста в нескольких городах Саудовской Аравии. Поздно. Сегодня эти действия выглядят пустой затеей, не способной дать толчок новой революции.
На прошедшей неделе стало окончательно ясно: новых восстаний, сопоставимых по масштабам и последствиям с египетским, в обозримом будущем в арабском мире ждать не следует. А вот процесс демократизации начнется. Только проистекать он будет «сверху» под неусыпным контролем местных монархов, которые готовы дать своему народу больше прав, но при этом хотят сделать это таким образом, чтобы не ущемить собственных интересов. Задача не такая сложная с учетом давно отработанных в западном мире социальных технологий и при наличии сильных спецслужб.
Пример некогда всемогущего президента Египта Хосни Мубарака, который не решился бросить против восставшего народа армию, и в итоге сегодня может стать главным «ответчиком» за все происходившее в Египте во время его правления, оказался слишком наглядным. На прошедшей неделе Мубарака, который фактически находится под домашним арестом в Шарм-эш-Шейхе, лишили персонального самолета, окончательно отрезав ему пути для бегства из страны. Ливийские события все нагляднее демонстрируют древнюю как мир поговорку о том, что победителей не судят. Судят проигравших.
Между тем
В понедельник в Москву приезжает новый министр туризма Египта. Цель визита очевидна — уговорить российские власти открыть каирское направление для отдыхающих. В течение четверга и пятницы пресс-бюро египетского посольства в Москве трижды переносило время интервью, которое каирский гость хотел дать «Российской газете». Но в итоге тот интервью вообще отменил, сославшись на занятость. И это вполне объяснимо: одно дело беседовать с дипломатами в российском МИДе, и совсем другое с журналистом, который задаст далеко не политкорректные вопросы о происходящем в Египте. Остается добавить, что во времена Мубарака подобного отношения к российской прессе никогда не было.