США и агония СССР: почему Сахаров предлагал окружить США
Предлагаем вашему вниманию продолжение (вторую часть) цикла семинаров известного государственного деятеля Валентина Михайловича Фалина, прошедших в «Институте динамического консерватизма» (Москва). Первая часть была републикована ИА REGNUM 28 августа.
В.М.Фалин. В прошлый раз мы подошли к финалу второй мировой войны. Позвольте, однако, пройтись по некоторым заключительным вехам нашей беседы с целью высказаться о показанном НТВ в канун 22 июня фильме, сотворенном соавторами Резуна (он же Суворов). Парадокс: в той же Германии реже встретишь тех, кто охоч до поделок, готов надругаться над историей. Профессиональные русофобы не в счет. Им Русь, Россия и тем более Советский Союз всегда были и остаются бельмом на глазу. Мы по определению не можем быть правыми, будь стократно правы.
Несмотря на разгром Сталиным в 1937-1938 гг. военной и политической разведки, данных о том, что грядет самое тяжелое испытание для советского народа, стекалось в Москву предостаточно. Вопрос упирался в одно — когда грянет гром. Примерно две трети донесений «надежных» агентов ориентировали на то, что Гитлер не отважится ринуться на восток, пока так или иначе не разделается либо не сговорится с Великобританией. Короче, до 1942 г. можно рассчитывать на передышку. Не лишне принять во внимание, что Лондон до 15 июня 1941 г. исходил из того, что немцы попытаются извлечь максимум пользы из экономического сотрудничества с СССР, до того как поднимут забрало, приступят к захвату «жизненного пространства» на востоке. Вашингтон с 10 января 1941 г. владел полным текстом плана «Барбаросса», в котором был расписан график агрессии третьего рейха против СССР. Но не делился этим секретом даже с англичанами.
Проблема Сталина в момент подготовки нацистского нападения заключалась в следующем. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, насколько неподготовленными к решающим вооруженным схваткам были наши армия, флот и авиация. После финской войны, а ей предшествовала расправа с высшим и средним командным составом, началась коренная реорганизация вооруженных сил и перевод их на новую военную технику, что требовало времени. Сталин упрямо держался приоритета — оттянуть во что бы то ни стало час истины. Если понадобится, ценой далеко идущих уступок, экономического умиротворения Гитлера. С января 1941 г. он лично курировал экономическую составную советско-германских отношений. Немецкие заявки на поставки зерновых и сырья (марганца, меди, никеля и пр.) удовлетворялись. Выражалась готовность нарастить объемы продаж советских нефтепродуктов, расширить транзит через нашу территорию товаров из других стран. Не ведал Сталин, что осенью 1940 г. Гитлер приказал: не занимать его времени вопросами торговых сделок с СССР. А про себя нацисты решили, что нервозность Сталина есть дополнительный признак слабости и боязни Москвы угрозы конфликта.
Не менее важны были просчеты политического и военного руководства СССР в осмыслении опыта стратегии и тактики нацистов при захвате Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии и особенно Франции. Считалось, что вермахт постепенно будет вводить в сражение главные силы против Красной Армии, так что мы сможем за две — три недели возвести должный оборонительный вал. В донесениях друзей из Красной капеллы, от Радо и Зорге присутствовала мысль, что война начнется с предъявления ультиматума и таким образом, у Москвы будет время для какого-то маневра. Вчитайтесь в речь Молотова 22 июня, написанную им от руки и санкционированную Сталиным без приметных поправок. Германия, говорил Молотов, напала, не выдвигая никаких претензий, и без объявления войны. В дальнейшем, когда воспроизводилось обращение к народу, фраза о претензиях опускалась. В общем, сказывался настрой не давать немцам повода для вероломства, приведший к тому, что за пару недель до вторжения верховный отказывался дать санкцию на приведение советских вооруженных сил в элементарную боевую готовность.
Следует коротко остановиться на домыслах, будто в первые часы войны Сталин сбежал на «ближнюю дачу», ни с кем не встречался и никого не принимал. Возьмите книгу «На приеме у Сталина», которую издали А.А.Чернобаев и его группа. В ней (стр. 337-340) воспроизведен список лиц, посещавших кабинет Сталина в первые часы и дни Отечественной войны. 22 июня — 29 встреч, 23.06 — 21, 24.06 — 20, 25.06 — 29, 26.06 — 28, 27.06 -30, 28.06 — 21. «Черный квадрат» вряд ли уместно перечернять.
Авторы означенного фильма вольно или невольно умаляют самоотверженность, подвиг тех «референтов», кто отдал жизнь в борьбе вместе с нами против нацистской чумы. Кто имеет хотя бы приблизительное представление о технологии разведслужб, знают, как иногда самый последний клерк может быть передатчиком бесценной и даже роковой для судеб страны информации. Да, у нас не было тогда источников, равнозначных Канарису, Остеру, Гальдеру, извещавших прежде всего Лондон с точностью до минуты, когда произойдет удар по Польше, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии или Франции. Наверное, в этом контексте стоило задаться вопросом, как и почему Французская Республика, с 03.09.1939 г. пребывавшая в состоянии войны с Германией и не уступавшая по численности, а также оснащенности вооруженных сил рейху, встала перед нацистами на колени за 17 дней. Ведь в глазах поносителей Советского Союза западная политика и маршалы были несравненно мудрее «русских варваров».
В скобки обычно берется и такой сюжет. Правящие круги США обуревала разноголосица — какую позицию занять в случае агрессии третьего рейха против СССР. Фр.Рузвельт, напомню, приободрял У.Черчилля: если Альбион объявит в «час икс» Россию своим союзником, Вашингтон примет такую его реакцию с пониманием. Но. В меморандуме, направленном 22.06.1941 г. президенту военным министром Г.Стимсоном, читаем: «Этот акт Германии (нападение на Россию) почти напоминает дар провидения. Эта последняя иллюстрация честолюбия и вероломства нацистов открывает… широкие возможности (Соединенным Штатам) выиграть битвы в Северной Атлантике и обеспечить защиту нашего полушария в Южной Атлантике». Министр высказывался против оказания помощи Советскому Союзу. Оно и понятно. На отпевание России он и его советники отводили «минимум месяц, максимум, возможно, три месяца». Против выражения солидарности с жертвой агрессии были госдепартамент, разведка, конгресс. С позиций «поощрения» советского сопротивления нашествию вермахта выступали Г.Гопкинс, советник президента, и Э.Стеттиниус (руководитель программы ленд-лиз; СССР станет ее пользователем в ноябре 1941 г.).
Правые фракции американского истеблишмента, клерус, медиамагнаты навязывали Вашингтону концепцию предпочесть в интересах «политической реорганизации континентальной Европы» победу нацистов. В любом варианте, по модели Г.Гувера, Дж.Даллеса и иже присных, Советский Союз должен был выйти из войны обессиленным и обескровленным, лишенным потенциала влиять на расклад сил в Европе и других частях света.
Нет причин идеализировать Фр.Рузвельта и, тем более, принимать на веру речения У.Черчилля. Причин тому — легион. Упомяну Атлантическую хартию (опубликована 14.08.1941 г.) В ней ни слова о нападении Германии на Советский Союз или Японии на Китай и о готовности «демократий» разделить бремя борьбы с претендентами на мировое господство. Вашингтон и Лондон отлично знали, что падение Москвы должно было стать сигналом для вступления в войну против СССР Японии на Дальнем Востоке, Турции на юге и, возможно, Швеции на севере Европы. У.Черчилль готовился в этом случае аннулировать июльское (1941 г.) соглашение с Москвой, запрещавшее сепаратные переговоры с нацистами и примирение с Берлином за спиной СССР. После провала операции «Тайфун», которую Гитлер возвел в ранг «последней, решающей битвы второй мировой войны», «демократы» занялись прикидками, как предотвратить «чрезмерное» усиление Советского Союза и, прежде всего, урезать его влияние при определении будущей конфигурации Европы.
Хотел бы в данном контексте обратить ваше внимание на книги В.Лоты — «Секретный фронт генерального штаба», «Без права на ошибку», «Тайные операции второй мировой», в которых обобщаются документы главного разведывательного управления советских вооруженных сил. Из этих публикаций, а также других источников следует вывод, что в результате Московской битвы, в которой сразились Красная Армия и мобилизованная под нужды вермахта вся Центральная и Западная Европа, нацистская Германия могла быть побеждена уже в 1942 г. Самое позднее, к лету 1943 г. Того, кто сомневается в подобной оценке, приглашаю ознакомиться с американскими штабными документами. Следовательно, крах доктрины молниеносных войн за континентальное и глобальное господство мог быть тогда капитализирован в тотальное и быстрое поражение нацистского монстра.
Именно в это время (декабрь 1941 — январь 1942 г.) Черчилль навязал Рузвельту свою сугубо политическую стратегию противоборства с Германией, согласно которой финальная стадия войны относилась на 1944 г., если в рейхе до этого не случится крах. Отсюда следовало — никакой кооперации в разработке оперативных планов с Красной Армией, от «прямой помощи» Советскому Союзу воздерживаться, косвенную оказывать дозировано. Как цинично высказывались некоторые союзные генералы, достаточно было поддерживать «действующий восточный фронт». Эти ссылки на документы «демократов» никак не должны пониматься как принижение значения поставок по ленд-лизу, особенно в части транспортных средств, промышленных материалов и оборудования, медикаментов и продовольствия.
После Сталинграда политиков США и Англии обуревали сомнения, не слишком ли круто растет престиж Советов. Очевидно, не случайно за неделю до капитуляции немецкой группировки, прорвавшейся к Волге, Рузвельт выступил с требованием «безоговорочной капитуляции» агрессоров — Германии, Италии и Японии. В вермахте в это время назревали настроения, не дать ли отбой «Барбароссе» и сбросить нацистское ярмо. «Демократы» поспешили подправить сценарий фронды. Во избежание «хаоса» Гитлера предлагалось убирать после англо-американской высадки на континент. Курская битва показала: СССР способен без ассистентов нанести поражение Германии. Проблематика второго фронта обретала качественно новое наполнение. О том, в каком ключе этот вопрос обсуждался президентом США, британским премьером и их начальниками штабов на встрече 20.08.1943 г. в Квебеке, мы говорили в прошлый раз.
Совсем коротко о варшавском восстании. В феврале 1944 г. Черчилль поинтересовался у своих военных, какие наличествуют резервы для того, чтобы упредить установление русскими контроля, в частности, над ситуацией в Польше. Премьеру сообщили, что наготове польская Армия Крайова, сформированная на британские средства, вооруженная и обученная англичанами. В период с 1940 по 1944 г. Армия Крайова избегала столкновений с оккупантами. Ее переход к активным операциям, прежде всего, по нарушению коммуникаций вермахта был отнесен на время после высадки англо-американских войск во Франции. Командующий армией генерал Бур-Комаровский счел, что ему дается карт-бланш на операцию «Буря», то есть на организацию восстания в Варшаве. Что случилось после этого, известно.
Продвинемся теперь к окончанию войны. Все прогнозы начальников штабов и разведки, предсказывавшие развал западного фронта сразу после высадки союзников в Нормандии и устранение Гитлера, опровергла живая жизнь. Осенью 1944 г. Рузвельт, наконец, проставил подпись на документе, подготовленном европейской консультативной комиссией, о разделении побежденной Германии на зоны оккупации. Пришлось на случай непредвиденного развития ситуации связывать себя обязательствами перед СССР. Потом наши союзники обожглись на Арденнской и Эльзасской операциях, когда в обуявшей их панике они умоляли Сталина оказать им спасительную помощь. При этом Вашингтон и Лондон не скупились на комплименты и заверения в пламенной дружбе чуть ли не до скончания века. И как водится у «отцов демократии», Черчилль отдавал приказы собирать немецкое трофейное оружие для его возможного использования против русских и, не медля, заняться подготовкой операции «Немыслимое». Третья мировая война, напомню, готовилась на фоне Ялтинской конференции. В пику Черчиллю президент Рузвельт сформулировал 01.03.1945 г. свою концепцию «мира для всех», возведенного на фундаменте тегеранских и ялтинских соглашений при кардинальном разоружении победителей и побежденных.
Судя по документам, Сталин готовился протянуть США руку дружбы. Черчилль, напротив, принял речения Рузвельта в штыки. Видный американский военный историк М.Мэтлофф констатировал: первые трещины в антигитлеровской коалиции обозначились не между Соединенными Штатами и СССР, а между Вашингтоном и Лондоном. Заметьте, США, призывая Москву поддержать их усилия в борьбе с Японией, практически не допустили англичан к заключительным операциям на Тихоокеанском ТВД.
Далее был Потсдам. Из позитива человечеству перепала от него роза «Глория Дей». Архивные скрижали обогатились заявлениями о благих намерениях. На деле народы оказались заложниками «балансирования на грани пропасти», учиненного Вашингтоном во имя установления «Пакс американа». Расщепление атома перевело апокалипсис в разряд актуальной угрозы. Никто не знает, во что вылилась бы американская атомная монополия, не прерви ее Советский Союз в августе 1949 г. Справочно: первые сведения о «Манхэттенском проекте» в США и «урановом проекте» в третьем рейхе советское руководство получило от разведки в 1942 г. Инициатором немецкого «уранового проекта» был А.Шпеер. На стартовом этапе немцы опережали американские исследования примерно на два года. При условии, что им будут выделены необходимые ресурсы, физики и технологи брались милитаризовать атом в 1944 г. Гитлер, однако, распорядился сконцентрировать силы для совершенствования конструкций самолетов, танков и прочих систем, обеспечивших ему успех в кампаниях 1939-1940 гг.
Урановым проектом немцы занялись вплотную после Курской битвы. К этому моменту США, мобилизовавшие лучшие научные кадры (А.Эйнштейн, Р.Оппенгеймер, Э.Ферми, К.Фукс), уже вырвались вперед. Некомпетентность Гитлера, сетовал после войны А.Шпеер, помешала рейху овладеть первыми оружием, которое могло переменить течение мировых событий. Таким образом, покер «демократов» со вторым фронтом в расчете навьючить на Советский Союз основные тяготы войны являлся крайне рискованным занятием. Нацистам недостало полгода — год для окончания работ над «чудо-оружием», которое отнюдь не было порожним блефом.
Информация К.Фукса, «Гарри» и ряда других наших друзей, имена которых пока не раскрыты, позволяла советскому руководству ответственно оценивать фактор времени и, насколько это зависело от нас, приближать судный день. В 1943 г. у нас был учрежден центр по координации работ по атомной тематике. Им руководили Л.П.Берия и М.Г.Первухин. Научные и технологические изыскания возглавил И.В.Курчатов.
Среди трудностей, которые предстояло преодолевать советской стороне, следует назвать, прежде всего, дефицит исходного сырья. Собственные месторождения урансодержащих руд не были разведаны. Нам повезло, что в советской оккупационной зоне Германии оказались урановые рудники. Некоторое количество исходных материалов мы получали из Чехословакии. Если бы западные державы приняли в 1946 г. наше предложение о проведении в Германии по единому для всех зон закону свободных выборов, создании по их итогам общегерманского правительства, заключении с ним мирного договора и выводе в течение двух лет оккупационных войск с немецкой территории, наши возможности извлекать уран в Тюрингии могли сойти на нет. США грубо отвергли это советское предложение, французы заявили, что и слышать об объединении не хотят, англичане выступили в том же духе. США чувствовали себя тогда в седле, полагая, что Советскому Союзу на овладение ядерным оружием потребуется не менее 10-12 лет.
12 апреля 1945 г. скоропостижно скончался Фр.Рузвельт. Хозяином Белого дома стал Г.Трумэн. Сходу Трумэну не удалось из-за сопротивления военных аннулировать ялтинские соглашения. Но исподволь он и его новая команда занялись размыванием почвы под антигитлеровской коалицией. Зримым полустанком на этом маршруте было подписание А.Йодлем 07.05.1945 г. в Реймсе «предварительного» (в нашей интерпретации) акта капитуляции вермахта. Командированному в штаб-квартиру Эйзенхауэра начальнику штаба ОКВ не удалось полностью реализовать инструкцию Дёница, преемника Гитлера: война на земле, море и в воздухе против западных держав незамедлительно прекращается, война против Советского Союза должна вестись до последнего патрона. Американцы и немцы сошлись на компромиссе. Выполнение акта капитуляции растягивалось на 48 часов. За это время соединения вермахта, отрываясь от преследовавших их частей Красной Армии, сдавались в плен американцам и англичанам. В общей сложности с восточного фронта удалось снять 1 млн. 850 тыс. солдат и офицеров вермахта и СС.
Советский Союз настоял на повторном подписании 8 мая главнокомандованием вермахта в Кархлсхорсте, пригороде Берлина, по-настоящему общей капитуляции германских вооруженных сил. Война в Европе закончилась в 00 часов 9 мая по Гринвичу. Хотя фактически боестолкновения в Восточной Германии с нацистскими частями, прорывавшимися на Запад, продолжались до 11-12 мая.
Смысл этих пертурбаций раскрывает меморандум и.о. госсекретаря США Дж.Грю, доложенный им президенту 19.05.1945 г. Читаем: «Если в мире существует что-то неизбежное, то таким неизбежным является будущая война между Соединенными Штатами и Советским Союзом». Американцам надо начать эту войну до того, как СССР восстановит разрушенную войной экономику и обратит в силу свои природные и человеческие ресурсы. Пока же следует усилить давление на Советский Союз по всем линиям. Два дня спустя британские военные доложили Черчиллю свое видение операции «Немыслимое». Начать войну, подчеркивали они, проще, чем ее закончить. Тем более, что идея не встретила однозначного одобрения со стороны США.
Г.Трумэн, судя по документам, настраивался на разрыв с Москвой после того, как советская сторона посодействует разгрому Японии. На встрече со Сталиным в Потсдаме президент выпытал, что мы вступим в войну 8-9 августа. После этого был отдан приказ сбросить ядерную бомбу на Хиросиму 6 августа. Применение ядерного оружия не вызывалось военной необходимостью. Испепелением Хиросимы и Нагасаки Трумэн демонстрировал решимость повелевать в послевоенном мире. По пути обратно в Вашингтон президент поручил Эйзенхауэру готовить операцию «Тотэлити» против СССР. В конце августа 1945 г. умельцы занялись расчетами, сколько, с учетом атомных налетов на Хиросиму и Нагасаки, понадобится ядерных зарядов для уничтожения 15 советских индустриальных центров. Япония еще не капитулировала. Ее правители выторговывали у США индульгенцию для императора Хирохиты. Он ни при каких обстоятельствах не должен был предстать перед трибуналом.
Французский маршал Фош, обосновывая интервенционистские акции «демократов» против Советской России, заявлял — если первая мировая закончится без уничтожения изгоя, надо будет считать, что эта война проиграна. В сущности ту же мысль проводил Донован в августе 1943 г., докладывая соображения УСС Рузвельту и Черчиллю. Если «после поражения Германии какая-либо одна отдельная страна или одна группа держав, в которой мы (США) не имеем сильного влияния, будет в состоянии руководить мощью Европы, можно считать, что Соединенные Штаты проиграли войну». В качестве «единственного способа победить Советский Союз только силой» УСС называло (или рекомендовало) «поворот против СССР всей мощи все еще сильной Германии, то есть Германии, управляемой нацистами или генералами».
Не располагая лучшими аргументами, американские правители по сию пору выдают за свидетельство приверженности «идеалам свободы» воздержание от применения ими против иноверцев ядерного оружия в момент, когда США являлись монополистом или обладали подавляющим превосходством в ядерных составных военного потенциала. Действительно, более чем в 250 войнах и вооруженных вмешательствах в различных частях света США не прибегали к «всепобивающему (ядерному) козырю». Правда, это оружие многократно расчехлялось для давления на СССР, Китай, Корею, Вьетнам, Индию, арабские и другие страны.
О «сдержанности» Вашингтона в период атомной монополии многое скажут цифры. Прикидка (декабрь 1945 г.) сбросить 20-30 ядерных бомб на 20 городов СССР — в наличии 2 заряда. План «Пинчер» (по-русски «клещи») июнь 1946 г., удар 50 бомбами по 24 городам — в запасе 9 зарядов. В 1947 г. у американцев 13 бомб. До 1948 г., как отмечал председатель комиссии по атомной энергии Д.Лилиенталь, США «не имели ни годных к применению бомб, ни их запасов». Перелом наступил в 1949 г. Советский Союз произвел в августе испытательный взрыв ядерного устройства. США поставили на поток производство зарядов «Марк-6». Американский сценарий «Пакс атомика» был дезавуирован созданием в СССР в 1953-54 гг. первой готовой к реальному применению водородной бомбы. Это не значило, что угроза ядерной войны уходила за горизонт. Конфликты в Корее и Индокитае едва не перешагнули порог атомизации.
Перенесемся в 1961 г. От встречи Дж.Кеннеди и Н.С.Хрущева в Вене веяло холодом. 12-13.08.1961 г. Берлин раскроила стена. Президент США отдал в середине октября приказ снести временные пограничные заграждения, установленные вокруг Западного Берлина. В ответ Хрущев распорядился выдвинуть на дистанцию прямой наводки советские танки с полным боевым зарядом и стрелять на поражение, если бы американские бульдозеры принялись выполнять приказ Кеннеди. Главнокомандующим советской группировкой войск в ГДР был назначен И.С.Конев. Без преувеличения, все висело на волоске — мир отстоял от схватки двух супердержав на 80-100 метров. Я присутствовал на совещании у Хрущева и знаю, что говорю. У обеих сторон хватило выдержки и ума разойтись с миром.
Месяц спустя предсовмина вызвал меня в свой кабинет и поручил подготовить ответ на послание президента США. Кеннеди предлагал вырулить на политическое урегулирование. В этом и последующих посланиях он высказывался за модернизацию статуса Западного Берлина, отражающую изменившиеся реалии. Явно просматривалось стремление легализовать «узы» западных секторов Берлина с ФРГ и погасить установление Контрольного совета (1947 г.), которым «большой Берлин» обозначался как «район, совместно оккупируемый четырьмя державами, и в то же самое время являющийся столицей советской зоны». В случае достижения договоренностей по Берлину глава Белого дома не исключал внесения серьезных поправок в политику Бонна. Он брался оказать соответствующее воздействие на Аденауэра.
Когда-то Горбачев произнес: архитекторами берлинской стены являлись западные державы. В американском секторе Берлина размещалась крупнейшая зарубежная штаб-квартира ЦРУ. Появление стены, публично признавал руководитель этой штаб-квартиры, на годы расстроило инфраструктуру планировавшихся операций НАТО против СССР. Западногерманские деятели называли Западный Берлин «самой дешевой атомной бомбой», заложенной в пространстве, контролируемом Советским Союзом. В 1961-63 гг. мой служебный график выглядел примерно так: с 9.-00 до 17.00 на службе в МИДе, а с 18.00 до поздней ночи — в секретариате у Хрущева. Моего мнения в пользу или против возведения стены никто не спрашивал, но наблюдать и слышать, что происходило в коридорах власти, не возбранялось. Решающий довод за обустройство границы между государственными образованиями-антиподами звучал так: водораздел между Варшавским Договором и НАТО стратегически необходим. Американцы давно протянули атомный пояс вдоль границы с ГДР, заминировали все мосты и другие важные объекты, подготовили к затоплению обширные районы по Везеру и Рейну. Конечно, свою роль играла заинтересованность ГДР в пресечении экономических диверсий и исхода на Запад граждан республики. После Вены Хрущев непрестанно муссировал тему заключения Советским Союзом мирного договора с ГДР, по которому к республике переходил полный контроль, в частности, над коммуникациями, связующими Западный Берлин и ФРГ. Эти заявления подстегивали бегство. На пике в день уходило до 3 тыс. человек.
Кубинский кризис прервал диалог Хрущева с Кеннеди по германской проблеме. На встрече в Вене президент взял на себя ответственность за высадку антикастровских наемников в Бухте свиней и дал слово, что подобного больше не произойдет. Однако буквально в те же дни стартовала подготовка к вторжению на Кубу регулярных сухопутных войск США при поддержке авиации и военно-морских сил. Ею занималась комиссия из 400 человек во главе с Р.Кеннеди. Операция под кодовым названием «Мангуст» должна была осуществиться в октябре 1962 г. Имелась ли связь между операцией «Мангуст» и решением Хрущева создать на Кубе нашу ракетную базу, мне не известно. Формально переброска ракет средней дальности являлась ответом на выдвижение американцами ракет «Юпитер» в Турцию и Италию. Как бы то ни было, разведка США лишь в конце сентября — начале октября 1962 г. засекла факт обустройства на Острове Свободы позиций для советских ракет. Немедленно был созван кризисный штаб. В нем, за исключением президента и его брата, участники выступали за нанесение удара по Кубе с перспективой вероятного перерастания кризиса в глобальный конфликт. Считалось, что Москва дала повод для реализации детально проработанных еще в президентство Эйзенхауэра планов нанесения всеуничтожающего удара по Советскому Союзу и заодно по Китаю. Согласно одному из проектов, лежавших на рабочем столе Эйзенхауэра, в первые часы войны у нас и в КНР должно было погибнуть 195 млн. человек.
В 90-х гг. Вашингтон раскрыл тайну: когда тремя десятилетиями раньше наличный потенциал США, а также Англии и Франции приводился в готовность для сокрушения неугодных, «демократы» опирались на агентурные данные Пеньковского. Они опровергали бахвальство Хрущева, будто страна обладала должным количеством межконтинентальных ракет, чтобы стереть с лица Земли любого противника. На самом деле СССР располагал полудюжиной ракет, способных поражать цели Соединенных Штатов. Наша дальняя авиация по всем показателям не шла в сравнение с ВВС США, о морском флоте и говорить не приходилось. Вместе с тем, ЦРУ вводило в заблуждение политиков, утверждая, что ядерные боезаряды к ракетам на Кубу не завезены. Между тем, они на острове уже находились до доставки ракет и оставались там после эвакуации ракетного оружия. И не дай Бог, начнись тогда худшее — «ядерной зимы» было бы не миновать.
Н.С.Хрущев быстро протрезвел, будучи поставлен перед выбором — быть или не быть. На ультиматум Дж.Кеннеди, ограниченный жестким сроком, немедленно приступить к выводу с Кубы советских ракет он поручил послу А.Ф.Добрынину дать положительный ответ и продублировал его в открытом эфире, дабы согласие достигло президента США до истечения срока ультиматума. Через восемь месяцев, в июне 1963 г. Никита Сергеевич поручил своему советнику О.А.Трояновскому и мне составить объяснительную записку для членов Политбюро с изложением мотивов, побудивших его перебросить на Кубу ядерные ракеты. Это поручение подтверждало, что Политбюро как высшая инстанция не принимало сего рокового решения. Порочная практика единовластия вполне способна довести страну до непоправимой беды.
Соединенные Штаты в рамках урегулирования в свою очередь пошли на некоторые уступки. Они обязались не применять силы в отношении Кубы и «добровольно» убрать свои ракеты средней дальности с территории Италии и Турции. Понятие «добровольность» раскрыл мне бывший министр обороны США Р.Макнамара. Мы встречались с ним в Женеве на сессиях Пагуошского движения. Покинув пост министра обороны, Макнамара проявлял готовность к объективным размышлениям о прошлом, настоящем и будущем. От него я услышал, что Соединенным Штатам и Советскому Союзу для защиты их национальных интересов более чем достаточно 400 ядерных зарядов. Тогда я задал бывшему министру вопрос: «Г-н Макнамара, остается ли в силе приказ, согласно которому, командир американской подводной лодки может в случае отсутствия связи с центром более шести часов в кризисной ситуации самовольно запустить ракеты по заданным целям?» Собеседник возмущенно ответил: такого приказа не было и нет. Условились, что, вернувшись домой, он разберется с этим вопросом. Через неделю я получаю сообщение: «Приказ был и остается в силе». Вот так. Не знаю, давались ли сходные инструкции капитанам наших подводных лодок. В любом варианте, десятилетия биологическая жизнь на Земле могла оборваться в любую шальную минуту.
В конце правления Брежнева американцы разместили в ФРГ стратегические ракеты «Першинг-2». Они были сконструированы как средство поражения командных подземных центров и обезглавливания, таким образом, вооруженных сил СССР. Для достижения цели им требовалось 6 — 8 минут. Наша космическая оборона исходила из посылки — если в течение 2 — 3 минут подтвердится, что «Першинг» держит курс на восток, автоматом в ответ запускаются советские ракеты по объектам НАТО. Нетрудно представить себе, какая участь ждала Германию и ее союзников. Напомню, острие против острия не было нашим выбором. А.Д.Сахаров вообще предлагал не обслуживать вашингтонскую стратегию разорения Советского Союза гонкой вооружений. Он выступал за размещение вдоль Атлантического и Тихоокеанского побережий США ядерных зарядов по 100 мегатонн каждый. И при агрессии против нас либо наших друзей, нажать кнопки. Было это сказано им до ссоры с Никитой Сергеевичем в 1961 г. из-за разногласий по поводу испытания термоядерной бомбы мощностью в 100 мегатонн над Новой Землей. Сахаров не в одиночку предостерегал советское руководство против погружения страны в бездонный водоворот гонки вооружений. И.Н.Острецов сотоварищи доказывал в 70-80-х гг., что созданная в КБ Уткина ракета «Сатана» (по натовской классификации) с ее 16-ю разделяющимися боеголовками индивидуального наведения каждая по 2 мегатонны — это надежнейший оборонительный щит. И можно было бы сделать паузу на 15-20 лет вперед.
Однако наш ВПК не поддавался конверсии. Метастазы милитаризма поразили властные структуры, госаппарат, науку, экономику страны. Сошлюсь на то, что 83% ученых и технологов занимались военной и паравоенной тематикой. Больше четверти ВВП Советского Союза поглощал ненасытный Молох. Эксперты открытым текстом пытались убеждать власти предержащие: мы занимается самоедством, обслуживанием доктрины США, нацеленной на доведение нашей страны до экономического и социального коллапса.
Еще одна тема, относящаяся к сегодняшнему обмену мнениями. Низвержение Сталина с пьедестала Хрущев сопровождал купированием архивов. Изымалось или вымарывалось все, что провоцировало вопрос, а какой линии держался сам Никита Сергеевич, когда вершил дела на Украине, разделывался с диссидентами в Москве. Ведь его «расстрельные списки» отец народов сокращал в два — три раза. Нет, неспроста Хрущев в погашение своих грехов одарил Украину Крымом.
В октябре 1964 г. Советское государство возглавил триумвират. Генсекретарем партии стал Брежнев. За неуместную лихость и браваду в году войны он получил от Сталина строгое внушение. Впрочем, и в мирное время Леонид Ильич был не прочь покрасоваться. Но по складу характера, Брежнев — человек компромисса. И в этом качестве, как антипод предшественникам, он устраивал различные течения, омывавшие советский Олимп. Пост председателя Президиума Верховного Совета, номинального президента страны, достался Н.В.Подгорному. Правительство возглавил А.Н.Косыгин. По началу принятие важных решений обусловливалось наличием консенсуса в названном трио. Вскоре, однако, стали давать себя знать, причем, не на пользу делу, различия в умонастроениях трех лидеров.
Сошлюсь на пример, свидетелем которого мне довелось быть. 1967 г. в МИДе я отвечал за отношения со странами Британского содружества. В дополнение Громыко, не объясняя причин, навьючил на меня еще ближневосточные дела, а именно: проблематику арабо-израильского противостояния. Когда дело дошло до шестидневной войны, при генсеке был создан кризисный штаб. Меня включили в его состав. В его заседаниях участвовали Подгорный, Косыгин, Гречко, начальник генштаба Захаров, заместитель Громыко Солдатов.
Ранним утром Л.И.Брежнев созвал совещание. Ночью, сообщил он собравшимся, поступила телеграмма посла С.А.Виноградова. Насер обратился с просьбой немедля перебросить в Египет танки, артиллерию и некоторую другую технику, чтобы создать заслон израильтянам, которые пересекли Суэцкий канал и движутся к Каиру. «Я отдал команду, — продолжал Брежнев, — грузить технику на самолеты…» Именно в эту минуту дежурный докладывает: получена внеочередная телеграмма от Виноградова. У Насера тяжелый сердечный приступ. Генсек обращается к присутствовавшим — как решаем? И сам же добавляет: ближайшим рейсом Е.И.Чазову вылететь в Каир. Слово берет Подгорный: «Я за командировку Чазова, но с оружием надо подождать». Брежнев спрашивает: «Как и сколько подождать? Израильтяне в сотне километров от Каира!» Подгорный настаивает: «Неизвестно, как все обернется. Предлагаю с оружием подождать до завтра». Подгорный встает после этого и удаляется. Брежнев вне себя. Приказывает отправлять оружие без согласия Подгорного. Судьба Николая Викторовича была предрешена.
«Группа товарищей» вошла во вкус и стала подводить мину под еще одного члена триумвирата. Я сопровождал А.Н.Косыгина во время его государственного визита в Англию в 1967 г. Продуктивные переговоры с Г.Вильсоном и Дж.Брауном подвели стороны к заключению англо-советского соглашения о сотрудничестве. Алексей Николаевич собрал сопровождавших его лиц в гостиничных апартаментах. Вдруг раздался звонок по открытому международному телефону. «Алексей, — слышится голос Брежнева, — мы с удовольствием наблюдали по телевидению твое выступление в Золотой ратуше. Поздравляем тебя. Что касается возможного соглашения, то по ряду причин его пока не стоит форсировать. Вернешься — подробней переговорим». Лицо Косыгина осунулось. Он замкнулся в себе и оставшиеся полтора дня пребывал в подавленном настроении. Ясно было ему и нам, премьера отлучают от внешнеполитических дел. В 1970 г. Косыгина удостоили права поставить под Московским договором с ФРГ свою подпись. Но еще яснее дали понять, что его удел — заниматься хозяйственными делами (под присмотром М.А.Суслова и иже с ним), а также представлять СССР на похоронах зарубежных государственных деятелей — того же Насера, индийского премьер-министра Шастри и т.п. Лично я не исключаю, что А.Н.Косыгину не простили его оппозицию интервенции в Чехословакию.
И последнее на сегодня. Когда же началась агония Советского Союза? Чаще всего утверждают — все произошло нежданно-негаданно. На мой взгляд, это не так. Не стану предаваться разбору того, как шла десталинизация, приглашаю вас вдуматься в последствия санирования Н.С.Хрущевым нашего сельского хозяйства. Именно при нем с 1962-1963 гг. СССР стал миллионами тонн закупать зерно. Совместно с Г.А.Арбатовым и Н.Н.Иноземцевым мы пытались убедить Никиту Сергеевича: платите нашему крестьянину столько, сколько Внешторг платит американскому фермеру — через пару лет в стране будет завал зерна. «Не поощрять частнособственнические тенденции!» — таким был приговор. По прихоти Хрущева была пущена под откос потребительская кооперация, причем, наш опыт распространили на другие «социалистические страны», чем нанесли им весьма ощутимый ущерб. В ГДР и Чехословакии, например, доля мелких производителей и бытовой торговли составляла почти треть в их экономике. О совнархозах и говорить нечего.
С устранением хрущевского волюнтаризма экономика, к сожалению, не познала оздоровления. Концы с концами никак не удалось увязать. Пресс ВПК довлел все тяжелее. Социальный климат деградировал. Перебои и перекосы на потребительском рынке, в здравоохранении, культуре, науке, школе — повседневное явление. Сепаратизм бросал вызов целостности «союза нерушимого республик свободных». В последние пять лет своей жизни Л.И. Брежнев царствовал, но не правил. Смертельно больному Ю.В.Андропову не было суждено придать остойчивость государственному кораблю. Смуты добавилось при К.У.Черненко. Жить в прежнем режим