Грядёт новая гонка вооружений
Что будет, если европейцы откажутся от сотрудничества в сфере ПРО, а американцы не ратифицируют договор СНВ-3? Можно ли избежать новой гонки вооружений? Эти и другие вопросы Дмитрий Киселёв обсудил с постпредом России в НАТО Дмитрием Рогозиным и главным редактором журнала «Национальная оборона» Игорем Коротченко в эфире радио «Вести ФМ».
Киселев: Добрый вечер. Это «Горячая точка» на «Вести ФМ» и ее ведущий я, Дмитрий Киселев. Сегодня у нас в гостях постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Олегович Рогозин. Здравствуйте, Дмитрий Олегович.
Рогозин: Здравствуйте.
Киселев: И Игорь Юрьевич Коротченко, главный редактор журнала «Национальная оборона» и член Общественного совета при Министерстве обороны России. Понятно, что сегодня мы будем говорить об этом, как многие сочли, крутом пассаже, который позволил себе президент Медведев в своем ежегодном обращении к Федеральному Собранию, где он заявил, что в ближайшее десятилетие нас ждет следующая альтернатива: или мы достигнем согласия по противоракетной обороне (ну, имеется в виду с Европой) и создадим полноценный совместный механизм сотрудничества, или же, если нам не удастся выйти на конструктивную договоренность, начнется новый виток гонки вооружений, и нам придется принимать решение о размещении новых ударных средств.
Вот эти вот «новые ударные средства» — это прямо-таки потрясает воображение. Что это за новые ударные средства, в случае чего они будут размещены? Ну и, естественно, что после этого вторая волна потрясения в Европе (ну, и в Штатах тоже) последовала после интервью премьер-министра России Путина Лари Кингу, где он подкрепил эту позицию. Ну вот, собственно, вот это и вопрос: что это за новые ударные средства? То есть вообще о чем идет речь? Вдруг зазвучала новая гонка вооружений. Просто мало кто понимает, но, тем не менее, эта формулировка прозвучала. Насколько это страшно? И разъясните, пожалуйста, эту позицию. Ведь это же сразу после Лиссабона, где все стояли и улыбались, фотографировались, вроде все хорошо, договорились о создании совместной ПРО в Европе. Россия давно это предлагала, здесь вроде как это было утверждено, договорились работать вместе. И вдруг вот такой резкий поворот. Что случилось? Пожалуйста, Дмитрий Олегович.
Рогозин: Во-первых, хочу сказать, что мне очень нравится само выражение — «новые ударные средства». Значит, у меня есть такая специальная майка черного цвета с желтой надписью: «Ударные силы России», и такая же бейсболка. Я иногда надеваю ее, когда у нас спортивные мероприятия в НАТО проходят. И натовцы с огромным любопытством рассматривают эту надпись — «ударные силы», им это очень нравится. А «новые ударные средства» … Я представляю, что сейчас с ними происходит. А если говорить серьезно, то я, честно говоря, не понимаю, почему вот такой ажиотаж вокруг того, что сказал президент, и потом то, что сказал председатель правительства. Они сказали не какие-то крутые вещи, а они сказали честные вещи. Почему честность становится крутым явлением у нас в дипломатии, я не понимаю. Ну, видимо, просто заврались, что ли, так окончательно уж. Или там уже лицемерие стало у нас modus vivendi?
На самом деле в Лиссабоне мы не договаривались о создании единой противоракетной обороны, об этом речи не шло. В Лиссабоне главы государств и правительств согласовали обзор общих угроз, точнее общих вызовов безопасности стран Совета Россия-НАТО в 21 веке. Там одним из пяти разделов, является раздел ракетно-ядерный, где на самом деле нет согласования чьего бы то ни было. Там текст согласован, но он согласован как фиксация разногласий, а не как сглаживание углов, в этом разница. То есть это честный подход, мы согласились не соглашаться, понимаете? В этом согласие — в несогласии. Это первое.
А второе, о чем мы договорились, мы договорились о том, что главы государств и правительств дали поручение нам, послам, поручение делегациям, постоянным делегациям при Совете Россия-НАТО, провести необходимые исследования, в том числе и с привлечением лучших специалистов из столиц, которые должны выяснить, насколько возможно сопряжение разных и находящихся под разным контролем (в частности, российская система будет под российским контролем), вот этих систем противоракетной обороны. Причем там, где потенциально может возникнуть в перспективе ракетный риск или ракетная угроза даже, не дай бог. Мы должны, вот делегации должны доложить министрам обороны (это будет в июне следующего года) о ходе наших консультаций. То есть никуда никто не спешит, идет работа. Она должна начаться как можно быстрее, но никакой какой-то гонки быть не должно. Что нам не очень нравится в позиции наших натовских коллег?
Киселев: Одну секундочку, я хочу сделать одно уточнение. Вы сказали, что не договорились. Но все-таки договорились договариваться. Уж если о европейской ПРО, уж если дали поручение проработать возможность сопряжения, все-таки фактически декларация о намерениях была?
Рогозин: Конечно, конечно. Хочу сказать, значит, мы согласились не соглашаться и договорились договориться. Вот так вот скажем.